Из воронежской мечети – на джихад

Мухаммед Хассун делился знаниями об «истинном исламе» с верующими Воронежа. Кадр из видео YouTube

Общественность, поглощенная выяснением судеб бежавших в «Исламское государство» (организация запрещена в России) студенток престижных российских вузов, кажется, несколько упустила из виду отъезды туда же молодых людей. Притом что порой в ИГ попадают статусные персоны – чего стоит, например, командир таджикского ОМОНа полковник Гулмурод Халимов. А из Воронежа в Сирию уехал… бывший имам-хатыб местной мусульманской общины Мухаммед Хассун. Причем, если бы он уехал по-тихому, как это обычно практикуется выходцами с территории бывшего СССР, желающими повоевать с «неверными», это, может быть, и не стало бы столь примечательным фактом. Тем более что Хассун – сириец и в Россию попал как студент-медик. 

Однако, перебравшись в прошлом году в Сирию, бывший имам публикует в соцсетях одно за другим обращения к российским мусульманам, в которых заявляет, что в стране идет священная война («джихад») против «террористического режима Асада», который куда хуже «Исламского государства». К ИГ, правда, Хассун тоже не советует присоединяться. По его словам, строители нового халифата «очень далеки от элементарных качеств мусульманина».

Вообще тексты Хассуна изрядно депрессивны, особенно на фоне тех проповедей, которые он произносил, будучи имам-хатыбом в Воронеже, а также некоторых моментов его биографии. Переехав с женой-украинкой (принявшей ислам) и ребенком в столицу Черноземья из Одессы, откуда, по некоторым данным, был выдворен именно за религиозный радикализм, Хассун первоначально не демонстрировал активности. Но, присмотревшись к ситуации в мусульманской общине города, гость из Сирии понял, что это – его звездный час. Происходя из довольно состоятельной семьи и не будучи обремененным дома заботами о поиске куска хлеба, он имел неплохие религиозные знания, которые и были использованы им в Воронеже. Ситуация в местной мусульманской общине в то время (2010–2011 годы) была такова, что образованных и харизматичных личностей, способных исполнять обязанности имама, среди ее членов не было. Хассун стал для воронежцев настоящей находкой – араб, неплохо владеющий русским языком и богословием ислама, готовый выступать и делиться тем, что знал. Вначале он произносил хутбы (пятничные проповеди) среди студентов Воронежской государственной медицинской академии им. Н.Н. Бурденко, получивших для этой цели подвал в здании вуза (позже они сняли подвал в другом доме в городе), а затем превратился в имама местной религиозной организации, находившейся в юрисдикции Духовного управления мусульман европейской части России (ДУМЕР).

По словам воронежских мусульман, с которыми мне не раз доводилось общаться, Хассун с самого начала исповедовал салафитскую, весьма радикальную идеологию, отвечавшую запросам той части его паствы, которая состояла из учившихся в Воронеже, прежде всего в престижной академии им. Н.Н. Бурденко, студентов из Ирака и Сирии. Так, неудовольствие имама вызывали суфии и шииты, то есть представители весьма многочисленных в городе дагестанской и азербайджанской диаспор. По поводу первых у него возникли разногласия с членами его же религиозной организации, ведь некоторые из них были членами различных тарикатов. Шиитов же Хассун по примеру салафитских богословов не считал мусульманами вообще и, естественно, ни о каких совместных мероприятиях с представителями этого религиозного течения у имама-араба не могло быть и речи. Но до определенных пор все это касалось лишь внутрирелигиозных вопросов в воронежской общине, которую Хассун успешно расколол.

Воронежский имам стал жертвой собственной агитации и присоединился к сирийской оппозиции.   Фото Reuters

Однако гражданская война в Сирии дала возможность Мухаммеду Хассуну раскрыться по-новому. Он стал жестким критиком режима Башара Асада, а также поддержавшего сирийского лидера российского правительства. Хассуна, видимо, совершенно не смущало, что при первом его семья вела безбедную жизнь, а второе дало ему возможность учиться в престижном вузе. Хассун открыто поддерживал радикалов, «ведущих джихад» против Асада и его администрации. Звучало это как в личных беседах воронежского настоятеля, так и в его публичных проповедях. «Доставалось» от него и муфтию Сирии Ахмаду Бадреддину Хассуну, который, по словам воронежского имама, приходится ему дальним родственником. К слову, радикализм Мухаммеда, возможно, добавил ему популярности среди молодых людей. По сути, воронежский имам – один из тех, кто способствовал отъезду в Сирию сотен российских добровольцев, объясняя им, что в этой стране идет «священная война» против «диктатора».

К слову, переживая за сирийских мусульман (таковыми, по мнению Хассуна, являются, конечно же, исключительно сунниты) и призывая единоверцев в России проявлять лучшие качества ради них, сам имам являл примечательный морально-нравственный облик. Занимаясь бизнесом параллельно с религией, он перенес данный вид деятельности и на общину, стремясь самостоятельно распределять пожертвования. При этом, по словам самих верующих, имам не проявлял особого рвения в помощи попавшим в беду «братьям», зачастую перекладывая эту обязанность на плечи других.

Почему же мусульманский лидер уехал в Сирию, раз у него все так здорово складывалось в Воронеже? Ответ прост – подошел к концу срок его учебы. В Сирии, судя по видео и сообщениям на страничке Хассуна в «ВКонтакте», бывший имам-хатыб нашел работу по специальности – стал хирургом в рядах Сирийской свободной армии (ССА). Любой интересующийся ситуацией в регионе понимает, что отношения этой группы противников Асада с «Исламским государством» не сложились настолько, что они перешли к прямой конфронтации, да и враждующая с последним группировка «Джабхат ан-Нусра» также не рассматривает ССА как равноправного союзника. В связи с этим внезапное беспокойство Хассуна за российских единоверцев и его разочарование понятны. С другой стороны, очевидно, что от большей части своих идей он не отказался и по-прежнему готов воевать с Асадом, уничтожать шиитов и «сторонников нововведений».