Эта девушка в синенькой юбке

Жаль, что не придуман контейнер для мусора, накопленного в головах. Фото Интерпресс/PhotoXPress.ru

В вагоне метро народу было немного. Рядом со мной плечистый, энергичный паренек с девушкой, которой он демонстрировал веселый аттракцион – вытягивал свои длинные ноги на середину прохода, закатывал голову вверх, закрывал глаза и делал вид, что спит. Всякий, кто шел вдоль вагона, вынужденно застывал перед вытянутыми «маслами». И тут наш «спящий», не открывая глаз, резко подбирал под себя ноги, человек проходил, слыша позади себя заливистый смех юмориста.

Но так как и проходящие, и сидящие пассажиры почему-то не аплодировали, то паренек поскучнел и стал рассматривать публику в вагоне. Тут-то его взгляд и уперся в стройную девушку, стоявшую у дверей. И через пару секунд это было уже не лицо шутника. Не отрывая глаз от объекта, он дернул спутницу за руку:

– Ты посмотри на эту фею!

– Зачем? – не поняла подруга.

– Не врубаешься?

– Нет.

– В чем она одета – посмотри.

– В юбке и блузке.

– А цвет?

– Юбка голубая, блузка желтая.

– Дальше думай!

– Красиво.

– Не тупи, Света! Это же украинский флаг. Дошло? В центре Москвы! Я сейчас пойду и урою эту куклу.

– Ты псих. За что?

– Боже, с какой дурой я живу! Ты, Света, не бойся. Бить ее я не собираюсь. А вот одежку порву.

– Хочешь, чтобы тебя взяли как маньяка-насильника? Давай рви. Вон полицейский стоит...

– Они сейчас сами таких отлавливают. У них инструкция есть.

– А у тебя башки нет! – сказала Света и пошла на выход. Парень посмотрел на меня как на плохого психиатра, который не помог ему вернуть разум любимой. Он встал и пошел за ней. Проходя мимо ничего не ведающей девушки в голубой юбке, он что-то тихо сказал ей на ухо. Та отшатнулась, ничего не понимая.

В окно отходящего вагона я еще раз увидел на перроне эту, кажется, снова счастливую пару и впал в серьезное недоумение. Если судить по забаве с перегораживанием своими «маслами» прохода в вагоне, то наш герой просто дурачок, застывший в детских играх.

А вот что это было с жовто-блакитним нарядом девушки и вспышкой патриотического гнева у паренька, что он готов был приступить к публичному разоблачению и наказанию подозрительной особы?

Вот тут все серьезнее, потому что похоже на симптом некой странной разновидности знакового сознания. Когда человек вычитывает в безобидном предмете, в каких-то цифрах или рисунках, в надписи на заборе, в человеческом жесте, облике, наряде такую информацию, которая наводит бдительный ум на определенную логическую схему.

Я думаю, что в нашем случае щелчок в голове молодого патриота был неизбежен. Его сознание уже не день и не месяц пронизывают токи единомыслия, которые круглосуточно посылает нам телек. Так что установка на бдительность и солидарность может сработать, даже если вы спите один и в гидрокостюме.

Однако и не надо преувеличивать силу зомбирования с помощью информационных технологий или гениев пропаганды, которые днюют и ночуют на политических ток-шоу. Они же там, как ни крути, все с высшим образованием, иногда, как сами говорят, со смыслами работают. Наш мальчик, гладя на такую интеллектуальную тусовку, мог и храпака дать.

Ему бы в один из 80-х годов прошлого века. А там оказаться на выступлении простого русского человека Дмитрия Дмитриевича Васильева, создателя и руководителя патриотического движения «Память». Будучи знакомым с Димдимычем, скажу: могучего обаяния и неотразимой эрудиции был человек. Читал он по Москве лекции о сионистско-масонском заговоре, жертвой которого стала Россия еще в начале ХХ века. А уж с 1917 года вообще наступил кошмар. Поэтому, когда однажды при большом скоплении русских людей на сцене Дома политпросвещения повесили карту Московского метрополитена, популяризатор мировых заговоров Васильев сообщил затихшему залу, что нарком Лазарь Моисеевич Каганович, руководивший в 30-х строительством метро, тогда же тайно распорядился, чтобы схема движения выглядела как шестиконечная звезда Давида. Зал бросил взгляд на карту и выдохнул: «Точно!»

После вопроса какого-то залетного очкарика, зачем Каганович так поступил, публика решила вышвырнуть недоумка из зала. Но Димдимыч был либерал, он не только защитил наивного, но и дал ему исчерпывающий ответ: «Зачем наркомы кагановичи и жидо-масоны это делают – нам предстоит узнать. Чем раньше мы сплотимся и займемся этим делом, тем ближе победа».

В другой раз Васильев принес фото Театра Советской Армии, снятого с самолета. Та же звезда Давида. Он рассказал, что на автора снимка уже готовится покушение.

Так лидер «Памяти» становился просветителем и пророком. Пока об этих шовинистических, антисемитских концепциях не написали газеты. Тогда Васильев стал подавать на издания и журналистов в суды, которые вчистую проигрывал юридически. Но логически выходил победителем. Потому что творил чудеса аргументации: «Я был обречен. Вспомните классику: «А судьи кто?» Кстати, с автором этой фразы, как и со мной, тоже сионисты расправились…»

Пока Васильев просвещал столицу, в Новосибирске филиал «Памяти» был занят, можно сказать, убийственным делом – вел расследование готовящегося преступления жидо-масонов – они собирались уничтожать русских детишек в детсадах и яслях с помощью отравленного кефира.

Ну и, конечно, у столичной «Памяти» и у их коллег-сибиряков была еще одна забота – пересказать русскому народу как чистую правду историческую литературную фальшивку «Протоколы сионских мудрецов». На этой книге съехала крыша у Адольфа Гитлера. Но он не стал начинать расследование «всемирного еврейского заговора». Просто загнал миллионы евреев в газовые камеры…

Но идут годы, а подозрения у бдительных сторонников расовой гигиены не исчезают. Если «Протоколы» запрещают, говорят они, значит, правда глаза колет. Ясно и просто. Правда, логика, сомнения борцам с тайными заговорами ни к чему. Это же утомительно.

А вот взять символ, знак, миф – что угодно, если оно указывает вам самый простой путь к якобы спасению чего-то от кого-то, своего от чужого, хорошего от плохого. Взять – и вперед на врага. Почему, например, в пропаганде большинство карикатур не смешные, а противные? Да потому, что художнику от пропаганды не нужно нас смешить – ему бы нарисовать для нас врага пострашней. Или рассказать об ироде так, чтобы мы поверили. И ринулись в бой. Не там, где воюют с реальным врагом, а там, где он нам мерещится.

В тоталитарных обществах инструментом борьбы с кем угодно чаще всего является подозрение, а не правосудие. Отсюда растут корни тотального доносительства во времена массового террора. А доказательством верности подозрения становятся не действия подозреваемых, не факты и свидетельства и даже не взгляды. А то, что живет в нашем сознании как угроза. Но когда реальной угрозы – ни прямой, ни косвенной – нет, остаются известные нам сигнальные символы и наша реакция на них. Шестиконечная звезда, масонский орден, грузинский акцент…

Или наряд девушки, напоминающий чей-то плохой флаг.

Эти сигналы для включения беспричинной ненависти – знаки такой болезни, что если от нее не привиться, мало не покажется никому. Кроме реальных врагов, которых мы порадуем своим комическим мракобесием.