Лифт до рая

Лифт возносит всех желающих к бельведеру, откуда виден город с башнями и куполами, и пронзительное синее море, и голубоватая дымка над ним...

Над самым старым вокзалом Генуи возвышается некогда роскошный отель Мирамаре, от него ведет вверх узкая, мощенная красным кирпичом улица – на генуэзском диалекте она называется крёза, – и по ней отважно взбирается в гору то ли маленький трамвай, то ли фуникулер. Но на самом деле это не трамвай и не фуникулер, а кремальера – маленькое чудо инженерной мысли XIX века.

Между рельсами проложена металлическая рейка с зубцами, а по рейке движется шестерня, закрепленная под брюшком этого небольшого транспортного средства. Этот вид механической передачи и называется кремальера, или зубчатая железная дорога.

И знакомы с такими железными дорогами больше те, кто живет не на равнине, а выстраивает свою жизнь под довольно крутым углом. На протяжении многих веков по склонам Альп и Пиренеев таскали грузы только ослики, но постепенно искусство механики, неотделимое в итальянской традиции от искусства вообще (вспомним Леонардо да Винчи), стало предлагать решения одно другого интереснее. И элегантные дамы в отеле Мирамаре обсуждали устройство реечной механической передачи между последними новостями двора и кручением столиков, в то время как маленький трудолюбивый поезд крутил, крутил свою шестерню, карабкаясь на высокую гору.

Времена меняются. И если полтора века назад новости механики были самой естественной темой для светского разговора, сегодня мы одинаково не готовы обсуждать способ устройства ни аппарата Белла, ни айфона Стива Джобса. Но даже мы знаем, что для перемещения в горной местности можно использовать фуникулер.

И он, как бы ни был похож на только что описанную кремальеру, на самом деле принадлежит к другому типу транспорта и пользуется другим видом механической передачи, и главным действующим лицом теперь становится fune – что по-итальянски значит «канат» (но если угодно, то можно и по-латыни – funiculus). Любой итальянец в детстве сначала перетягивал канат, называя его fune, потом по нему лазил на уроке физкультуры и снова слышал слово fune бессчетное количество раз, а потом, может быть, и наблюдал прекрасную канатоходку и снова говорил, слышал или кричал fune, и поэтому он никак не спутает зубчатую передачу с канатом.

Хотя и по канатной дороге, и в фуникулере он ездит с удовольствием, тем более что фуникулер еще и очень дешев или, в более точных терминах, он очень эффективно использует энергию. Но имеется один только недостаток: натянутый канат не может описывать дугу и закладывать вираж. Вот почему только кремальеры вписываются в неровный ритм повторов генуэзской крёзы.

Кремальера – маленькое чудо инженерной мысли XIX века на верхней конечной станции. Фото автора

Но все-таки практичные генуэзцы не могли остановиться на достигнутом и придумали еще один вид городского транспорта – лифт. В городе, где для того чтобы получить горизонтальную площадку шириной в несколько шагов, надо сделать вертикальную стену высотой в десяток метров, такая идея рано или поздно должна была прийти кому-нибудь в голову. Лифтов в Генуе несколько, для них выкапывают небольшую подземную галерею, в конце которой в вертикальной шахте установлен лифт. Лифт, как правило, поместительный, со скамейками и зеркалами, и, сев в него, можно сэкономить путь в пять или шесть остановок на автобусе.

И здесь кончается физика и начинается метафизика. Или, наоборот, механика становится искусством. Остроумные инженерные решения облекаются в изящную форму генуэзского лифта в Кастеллетто, в котором тускло блестит позолота и в глубине матовых зеркал еще можно разглядеть элегантных дам из отеля Мирамаре, совершающих свое первое путешествие на лифте – ради науки и ради приключений.

Лифт возносит всех желающих к бельведеру, откуда полностью виден город с башнями и куполами, и пронзительное синее море, и голубоватая дымка над ним.

Итальянский поэт Джорджо Капрони посвятил генуэзскому лифту в Кастеллетто отдельное стихотворение, вошедшее во все антологии итальянской поэзии XX века:

Когда я надумаю край

земной променять на рай,

лифтом до Кастеллетто

отправлюсь, и сделаю это

ночью – ну, недосплю,

ничего, потерплю

 (перевод 

Евгения Солоновича).

Но на самом деле прекрасный лифт в стиле либерти (так называют стиль модерн в Италии) закрывается ровно в полночь – может быть, чтобы все золушки помнили, в каком именно часу надо убегать от своих принцев (Кастеллетто – традиционно буржуазный квартал по сравнению с демократическим и космополитичным Старым городом), а может быть, этот волшебный лифт закрывается ночью именно затем, чтобы никто на нем не смог уехать в рай. По крайней мере раньше времени.