Дым отечества как сложный парфюм

Когда и медведь – не брат, не враг, а так... Фото Reuters

Уже даже красоту в России некоторые пытаются оценивать по некоей русской, абсолютно нетолерантной шкале. Фото Павла Смертина/ТАСС

Есть такие вопросы, которые лучше не задавать. Потому что они сидят у нас в печенках. Стоит только произнести, и в организме тут же происходит выброс желчи. Как-то это оказывается очень-очень, до глубины значимо. Например, Европа или Азия – Россия? Вопрос, имеющий бесконечное болезненное продолжение: кто виноват, что делать, где жить и как жить нельзя? В общем, лучше и не спрашивать, не озадачиваться. Не будить спящую собаку.

Но иногда отвечать приходится. Например, когда обнаруживаешь, что в магазинах исчезли твои любимые духи. И там тебе скорбно отвечают, что больше такого парфюма не завезут. Грустно видеть, как прежний мир исчезает вокруг тебя, хочешь как-то противостоять этому падению – открываешь сайт производителя, а там тебе первым делом предлагают выбрать, на каком континенте находится твоя страна. Ну, вот опять. Так и замираешь – пальцем над мышкой.

Наугад выбираешь Европу и обнаруживаешь, что там в списке сразу после Poland идёт Slovenia. России нет, Россия отыскивается в Азии, между Катаром и Саудовской Аравией. И думаешь, какое же соседство на самом деле ближе.

Даже у индифферентных к этой теме международных компаний ответ на вопрос, Европа или Азия – Россия, совершенно непредсказуем. Разные зарубежные сайты отправляют мою страну, куда захотят. Другой раз нажмешь на Азию – и промахнешься. И находишь Россию, наоборот, между Словенией и Польшей.

Андрей Кончаловский написал однажды, что Россия – Африка, и дал понять, что это даже лестное сравнение. Кончаловский живет в Италии. А медиамагнат Дерк Сауэр не раз повторял, что Россия – это, конечно, Азия, и здесь никогда не победят европейские ценности, пусть люди внешне и больше похожи на европейцев. Сауэр – голландец и уже четверть века в Москве. Его дети говорят между собой по-русски. А вот Борис Немцов говорил, что Россия – Европа. Здесь литература, вообще культура, наука – всё европейское. Он искренне в это верил и ради этого в том числе жил. Для него уехать отсюда было бы бегством. И здесь его и убили.

Так что этот вопрос – совсем не про географию. Он сильно эмоционально заряжен. И, кажется, может оказаться смертельно опасным. Может быть, просто потому, что ответа на него не существует. Потому что вопрос сам – ловушка.

Историк Игорь Данилевский предлагает, например, не ограничиваться привычными рамками восприятия Российского государства. Ведь Великое монгольское ханство располагалось в основном на территории нынешней России (и сам Чингисхан на этой же территории родился). Или Великое Литовское во многом тоже было на наших землях. То есть история этих стран – и наша тоже. А если ограничивать себя привычной версией истории государства, то и дело появляются разные исторические враги.

Даже историю Нижнего Новгорода, где я всю жизнь живу, и то в узкое горло не засунешь. Официально считается, что был он основан князем Юрием Всеволодовичем в 1221 году. Хотя есть гипотеза, что задолго до этого здесь уже существовало мордовское поселение, Абрамов (или Обранов) городок. Которое не то добровольно покорилось, не то было завоевано русским князем. Внутри этой мордовской версии существует тоже несколько довольно любопытных. А местные татары утверждают, будто был здесь городок не Абрамов, а Ибрагимов, то есть булгарский, тюркский. И даже предлагали в честь этого Ибрагима в городе памятник поставить. Существует, впрочем, и иудейская версия на этот счет. Мол, Нижний Новгород – наследник поселения, входящего в состав Хазарского каганата. Поэтому-то и Абрам в названии. Кстати, в Михайло-Архангельском соборе, самом древнем, расположенном в Нижегородском кремле, был найден старинный пол – мозаичная плитка с шестиконечными звездами.

Сейчас пол в этом соборе покрыт ковролином. Сейчас наша национальная самоидентификация купается в оттенках серого, в похожей на глубокий сон реальности. И здесь противопоставляются вещи и явления, которые в противопоставлении не нуждаются, то есть отнюдь не антагонистические: мы – они, патриоты – либералы, гуманизм – православие, «пятая колонна» – седьмая вода на киселе… Причудливые полярности в тесном пространстве фантазий.

Наше прошлое оказалось поймано в узкие рамки без вариантов. Лишено пространства выбора, разнообразия, в котором каждому могло бы хватить места.

Наверное, сегодня многие уезжают жить за границу еще и потому, что нынешний российский нарратив не соответствует той истории России, которую они рассказывают сами себе. Новая сказка оказывается для них чуждой, в которой они жить не хотят. Их собственной истории страны вдруг не оказалось места на ее же территории. И, уехав, они пытаются сохранить то, что для них ценно.

Может быть, в этом глубинный смысл вообще любой массовой эмиграции. А экономика, политика, кризис, санкции, курс рубля – это уже вторично.

И речь, разумеется, тут об истории не как о научной дисциплине, а о тех историях, что мы рассказываем сами себе. У каждого человека целая копилка таких. Конечно, не только о стране, но и о людях, о себе, о любви, об удаче, о снах…

Иногда бывает, что человек застревает в какой-то одной своей личной истории. Например, про несчастливое детство. Или про другие обиды. Про свою неудачливость, жертвенность, например. Или в истории о стыде. Или о перенесенном, но непереносимом насилии. В общем, человек застревает в истории, которую когда-то не смог пережить, и теперь она не отпускает его, а требует ответа, сатисфакции, новой порции страданий, новых жертв. И такому человеку трудно двигаться, он застрял в прошлом. Пока не вспомнит про всё множество мотивов, которые в нем поются. Про разнообразие вариантов своего собственного Я. Пока не услышит эту музыку своей души и не поймет, что его жизнь, его прошлое – не песенка с тремя аккордами и с примитивной рифмой. Не мелодия, которая столь проста, что вязнет в зубах, так что даже не выплюнешь. А – сложное, многоголосое, полифоническое произведение.

Так же и с историей России. С нашей общей музыкой. Здесь тоже случилось подобное застревание. Синдром заезженной пластинки. Попытка ужать все многообразие мотивов в одну патриотическую песнь.

Но национальная самоидентификация – это не содержимое идеологизированной методички для узкого пользования. Это коллективный творческий процесс, рождающийся изнутри, плетущийся из индивидуальных историй. В котором Россия – и Европа, и Азия, и Евразия, всё по отдельности, и не то и не другое тоже, и все это вместе одновременно, и что-то еще, совсем иное. И у нее множество ароматов, как у хороших духов, которые раскрываются по-разному у каждого человека. А не только дым отечества.