Мытье полов – священная молитва

Во время уборки решаются даже любовные проблемы. Кадр из фильма «Служебный роман». 1977

«Земля наша богата, порядка только нет», – сказал классик полтора века назад. И сослался при этом на летопись Нестора. Что греха таить, есть на нашей земле эта вековая, неизбывная тяга к порядку. Причем вряд ли стоит рассматривать ее исключительно как потребность в разумном государственном устройстве. Мы взыскуем порядок в самом широком смысле этого слова. Почти космическом.

Наши главные национальные ценности – справедливость и правда. На это и соцопросы указывают, да мы и без социологов прекрасно знаем. Фактически речь идет о порядке на самом высоком уровне – уровне небожителей. Ну да, периодически проецируемом на ранг правителей, как без этого? Или чиновников местного масштаба. Но, по сути, это что-то глубинно, онтологически необходимое (иначе ничто не имеет смысла, и как тогда вообще жить?). И нечто недостижимое одновременно. (Вот так и живем…) То, о чем мы втайне или явно мечтаем (в зависимости от десятилетия на дворе), но вряд ли во что по-настоящему верим. Ибо Царства Божьего не сыщешь на земле. Пусть и так хочется…

Да что космос – даже тяга к обыденному, бытовому порядку у нас особая. В моем детстве, например, чистота в домах была возведена на уровень священной чистоты. На нас, детях, лежала сакральная обязанность мытья полов. Каждую субботу мы – я, мои друзья, одноклассники и одноклассницы – ползали на коленках с тряпками в руках. Потом вытирали пыль. Только после этого можно было пойти гулять. В каждой квартире убирались непременно в субботу. Словно это был отголосок какого-то полузабытого религиозного ритуала – с таким трепетом относились к пресловутой субботней уборке все вокруг. Особенно ретиво следили за этим бабушки, великие носительницы семейного духа. И не дай бог было протянуть до воскресенья. Заняться этим в пятницу или в другой будний день никто даже и не помышлял.

И я знаю и теперь разные семьи, где до сих пор свято соблюдается этот еженедельный ритуал уборки. Часто именно в субботу. Как бы это ни казалось странным в наше время. И где до сих пор во многих домах уборка – это особая обязанность подрастающего поколения. Которая обычно воспринимается как нечто серьезное и тяжкое.

Мне самой всегда было сложно уловить этот странный глубинный смысл субботней уборки, поскольку с детства она казалась мне какой-то нарочито избыточной и нерациональной. Все вокруг относились к этому слишком эмоционально, без толики иронии, не позволяя себе ни недели слабости. Словно речь шла не о том, чтобы просто вымыть пол или вытереть пыль, а о какой-то нужде поистине экзистенциальной.

Когда я стала жить самостоятельно, я постаралась отойти от этого ритуала. И оказалось, что этот простой шаг требует немалого внутреннего напряжения. Отказываться от традиции пришлось на том же, сакральном почти, уровне. Не человек для субботы, а суббота для человека – убеждала я себя. И чувствовала, что даже несмотря на заповедь, меня охватывает вина. Очень странное, глубокое чувство. Словно я предаю что-то важное. Что я унаследовала от бабушек и прабабушек, а теперь так буднично оставляю из-за какой-то своей лени. Это был непонятный, какой-то укорененный в поколениях страх божий.

Обязанность наводить порядок по сложившейся в России традиции зачастую лежит на детях. Фото Геннадия Михеева/PhotoXPress.ru

И я знаю женщин самого разного возраста и образования, которые похожим способом выражают неудовлетворенность самой собой: «Я не мыла пол уже две недели»; «У меня дома такая пыль»; «Я не могу заставить себя убраться». И это звучит как нечто большее, чем если бы речь шла просто о ненадлежащем наведении порядка в пяти стенах их квартир.

Но одна моя знакомая вдруг открыла мне глаза на суть домашней уборки в нашем отечественном, российском контексте. Она оказалась одной из тех немногих, которой удалось заглянуть вглубь пластикового ведра для мытья полов и увидеть маленькую звездочку на его дне. «Я чувствую, что вся эта уборка – гораздо большее, нежели просто уборка, – подтвердила она мою старую мысль. – Когда моешь пол, это как молитва. Ты словно выражаешь благодарность, что у тебя есть дом. И дома все спокойно. Что вот прошла еще неделя, и ты смогла его сберечь. Уберечь от всего происходящего вокруг. Себя, семью, достаток. Этой уборкой ты словно утверждаешь право своей семьи на собственную, автономную от всего окружающего жизнь. Оберегаешь своих домочадцев и эти стены от любого внешнего хаоса». Тут она призналась, что сама ненавидит убираться, но не может этого не делать, какой бы усталой себя ни чувствовала. И принялась вдруг рассказывать о своей умершей уже бабушке, которая когда-то давным-давно приехала юной девушкой в город, стала работать на заводе, как вышла замуж, не имея даже толком жилья, как бегала кормить ребенка от станка…

И тут я увидела в уборке особую межпоколенческую народную мудрость. Я вдруг ощутила ту ломку, через которую пришлось пройти российским семьям на протяжении последних трех-четырех-пяти поколений. Это были настоящие катастрофы, глубину и разрушительность которых мы, кажется, не осознали, не прочувствовали до сих пор. Во всяком случае, если их перечислять, они кажутся приевшимися и скучными, как названия глав в школьном учебнике истории. Индустриализация и коллективизация с полным, необратимым разрушением привычного семейного уклада, когда люди оказались выкинутыми в города, не имея ничего за душой, живя в тесных каморках и в каморках же строя свои семьи. Репрессии с ночными воронками, когда ты мог исчезнуть просто потому, что не нравишься соседу и он написал о тебе куда надо непотребщину. Потом – еще и война.

И как ни странно, время, которое в обыденном сознании ассоциируется как эпоха какого-то редкостного, почти великого государственного порядка, было самым хаотичным и беспорядочным за последние сто лет. Оно нанесло травму не одному поколению. Оставило раны, которые не зажили до сих пор.

Вот мы и прячемся в убежищах своих домов, поставив череду железных дверей (подъезд, тамбур, квартира), пластиковых окон (что бы еще?). Охраняя дома бабушкиным методом – уборкой. И начинаем испытывать странный, какой-то глубинный дискомфорт от скопившейся на полках пыли. Будто это нечто гораздо большее, чем просто пыль.

И правда большее. Уборка – действительно сакральный ритуал. Оберег себя, своего внутреннего мира, своей семьи, дома от всего, что бы ни происходило вокруг.

Мне досталось более благополучное время. Мое детство прошло не среди плакатов «Будь бдителен!», а среди невинных табличек «Не сорить!». И весь наш двор был усыпан стекляшками и металлическими крышками от бутылок. Во дворе был пункт приема стеклотары. С утра под окнами стояла очередь алкашей, разбавленных раздраженными домохозяйками. Все – с наполненными бутылками авоськами. Сквозь дырочки в сетке высовывались горлышки, как в карикатурах из старого «Крокодила». Алкаши мечтали успеть до 11, когда открывался винный отдел. Гастроном был тоже в нашем доме, поэтому во дворе валялось еще много чего, в подъезде бегали крысы, в квартирах – тараканы. И это были не трущобы, а центральная площадь Горького одноименного города. Зато каждую субботу мы наливали в ведро воды и брались за тряпку…