Думать – это не больно

Чтобы создать нимб политику, нужно не оглядываться на его тень. Фото Reuters

О моем участии в тогдашних событиях знают только несколько человек, которые будут молчать. Включая губернатора того субъекта Федерации, в котором я работал восемь месяцев. Мои коллеги в администрации губернии (за двумя-тремя исключениями) не знали моей фамилии. Смешно, однако куда больше она была известна в гостинице, но там не было известно, чем именно я занимаюсь. Хотя догадывались, где именно я это делаю. Поэтому я не считаю нужным скрывать часть своих похождений где-то очень далеко от Москвы.

История началась в июне 2011 года. Мне предложили работу в некоем субъекте Федерации, находящемся за Уралом. Сказали: вот-вот начнется предвыборная кампания, надо заняться имиджем губернатора (я его буду называть NN), который совсем плох. Я пожал плечами и согласился.

В столицу губернии я прилетел в воскресенье, а в понедельник вечером уже встретился с главой администрации, который только что вернулся из Москвы. Тот сразу же меня огорошил: почему вы не звонили мне утром? Спокойно объясняю: звонил, несколько раз. Смотрю, у него в глазах бешенство: так почему не дозвонились? Секунд 10 мы молча смотрели друг другу в глаза, после чего он отвел взгляд. Все было ясно: когда шеф в отлучке (а он летал в Москву), подчиненные считают возможным приходить на работу позднее на несколько часов.

Специфический был человек. Считалось, что главная его политическая проблема на тот момент – недопустимое косноязычие. Именно с ним мне и предстояло справиться в первую очередь. Подразумевалось, что так будет лучше для имиджа партии власти и, стало быть, для ее победы на выборах. Вообще-то идея была здравая.

Мне его пресс-секретарь, с которым мы тесно контактировали почти все время моей работы в данной губернии, объяснил: у NN уже было несколько преподавателей, все они потерпели неудачу. А у губернатора фобия: если его чему-то обучают, но неудачно, виноваты всегда учителя. Я принял это к сведению, хотя, честно говоря, был в некотором сомнении. Дело в том, что я с детства заикаюсь. Да, я во многом сумел преодолеть эту проблему. Но не до конца. Был тут какой-то подспудный юмор, который всегда нравился мне и моим детям.

В общем, вскоре начались праймериз правящей партии. Первые были в каком-то небольшом городе, где, как мне сказали, мэром был бывший авторитет, и окружение у него было соответствующее. Я послушал речь NN и в глубокой задумчивости вышел из зала. Большей ерунды и косноязычия я не слышал в своей немалой жизни. Было понятно, что миссия невыполнима. В холле задумчиво беру бутерброд, автоматически съедаю его и в прострации пытаюсь всунуть картонную тарелочку в урну. Один раз, второй… Тут ко мне подлетают какие-то амбалы и хватают за руки. Я прихожу в себя и выясняю, что пытался всунуть грязную тарелку в урну для голосования.

Меня вывели из зала и, слава богу, на этом все закончилось. Об инциденте я, конечно, никому не рассказал. Только жене, да и то спустя несколько месяцев.

Потом был еще один замечательный эпизод. NN выступал в районном центре, его спросили о руководителях государства. Губернатор всерьез задумался, а потом выдал: «Никто не отменял гениальную мысль товарища Сталина о роли личности в истории» (я цитирую). Тут уже я всерьез задумался и пошел проверять, кто в зале записал это замечательное изречение, дабы воспрепятствовать его возможному распространению в Сети. К моему облегчению, выяснилось, что никто. Я выдохнул, но мне захотелось напиться. Вместо этого пришлось сказать при встрече: NN, если вам еще раз захочется сказать нечто подобное, то сначала посоветуйтесь со мной и делайте, что я скажу. Он промолчал.

Как-то в одном очень известном, но очень далеком городе, где он был год мэром, губернатору сказали: NN, у нас очень повысилась рождаемость в таком-то году. NN почему-то задумался и сказал: ну, меня в это время здесь уже не было. Хохма состоит в том, что он, насколько я знаю, своей жене не изменяет вообще. Впрочем, это замечание относится к прошлому, за которым я имел счастье наблюдать.

Специфический человек. Как-то по осени 2011 года он устроил мне скандал. Дело в том, что мое пребывание в губернии оплачивала одна очень крупная компания. Платили неплохо. Так он поставил мне это (то, что неплохо) в вину. И заодно обвинил меня в том, что ко мне приезжали моя жена и наш третий. За мой счет, естественно, казна субъекта Федерации не страдала ни в какой мере. Вопрос: а при чем здесь губернатор?

Попав как-то в кабинет его советника, который, видимо, был одним из бывших учителей NN красноречия, я обнаружил учебник со ссылками на Демосфена и прочих ораторов. Усмехнулся про себя: надо было из вредности заставлять губернатора брать камешки в рот и чего-нибудь произносить.

Тайну его косноязычия я смог распознать, только когда он произносил короткую речь в очень узкой аудитории. Я сидел близко и обратил внимание, как тряслись его руки и как нервно бегал его взгляд по аудитории. Это подтвердило мои прежние предположения.

Дальше все было ясно. У меня был большой опыт подработок в советское время по линии обществознания. Читал лекции в разных аудиториях. Научился не бояться публики. Не нужно смеяться – я одно время работал на одного мультимиллиардера, который получил свой пост в очень крупной компании только потому, что в советское время читал лекции где-то на Северах, где и познакомился с нужными людьми. Правда, по линии ЦК КПСС. А потому он остается со своими миллиардами, а я – со званием доктора политических наук.

Короче, NN через пару недель привел в восторг рабочую аудиторию, заставив ее не смеяться, а ржать над его шутками. А дальше у него на этом фронте все было хорошо.

С косноязычием было покончено, но к президентским выборам 2012 года от губернатора потребовалось осваивать новые риторические приемы. Так что и мне пришлось сменить обязанности.

Все упоминать не буду, но одной из них стало придумывание афоризмов для NN. Я ему выдал штук 10, после чего пресс-секретарь взмолился: хватит, больше не надо. Выяснилось, что губернатор некоторые из них использовал сверх меры. Больше всего ему понравилось говорить: «Думайте, думайте, я знаю, что это не больно». С моей точки зрения, фишка здесь состояла в словах «я знаю, что это не больно». Наверное, NN думал соответственно, поскольку уже в первый день употребил это изречение раз 15 и заколебал все свое окружение. Очень хорошо, что меня не знали в администрации губернии, а то бы стали бросаться вслед обувью.

Это была изматывающая командировка. И физически, и психологически. Давайте представим, что вы раза четыре в неделю выезжаете куда-то на машине, летите на вертолете или самолете либо едете на поезде (самое комфортное существование, особенно если учесть, что вы едете в купе на одного). Плюс к этому раз в месяц летите несколько часов в Москву для встречи с женой и детьми (это было условием поездки), а потом через два дня обратно. Добавим к тому же вечную подозрительность NN.

У меня были хорошие отношения с несколькими людьми из его ближайшего окружения. Один из них сказал, что во время одной из прошлых предвыборных кампаний NN распорядился установить у него в квартире прослушку. Я почему-то решил, что и сам не избегнул той же участи. Было ли это правдой или нет – не знаю. Но меня смущало то, что после каждой отлучки в Москву мне давали тот же самый номер. И я знал, что начальник службы безопасности гостиницы особо интересовался моей персоной. Ко мне никто не заходил – я жил анахоретом, – поэтому шифроваться не было нужды, разве что во время ежедневных телефонных разговоров с женой и детьми. Но там кроме слов «люблю» трудно было выловить что-то нужное. Впрочем, эту свою слабость я никогда не скрывал.

Очень осторожен я был и во время личных встреч с NN. Там у него в кабинете висели портреты тогдашних президента и премьера. Когда во время разговора я имел в виду одного из них, то кивал головой в его сторону. Он делал то же самое. А потом вообще попросил меня не посылать ему сообщения по e-mail, а отдавать лично или через его секретариат. Такие времена…

В целом командировка закончилась успешно. Мне кое-что (даже не «кое-что», а очень многое) обещали, но ничего не выполнили. Губернатора я отчасти понимаю: я критиковал его сильнее и чаще, чем вся пресса данного субъекта Федерации. Какому успешному человеку это понравится?

Я не в обиде, хотя не люблю нарушений слова. Но дело в том, что нервы и постоянные перелеты с переездами сделали свое дело: у меня начались проблемы с зубами и венами. Так что мы с женой решили плюнуть на это дело и не давать о себе знать. Ко всеобщему удовольствию. Мы и сейчас не раскаиваемся в этом решении.