Вглядеться в усатую морду

Что он делает в доме? Просто пришел и живет.

Давно уже я перестала задаваться вопросом, что делает кот в доме у человека, страдающего котонеприязнью средней степени тяжести: просто пришел и живет. Хлеба не просит, зато питается мясом – ежедневно; прививается – раз в год; вывозится на дачу – раз в год; привозится с дачи – раз в год. Взамен я не прошу у кота ни любви, ни ласки, а прошу только одного: не гадить под душевую кабину. Все остальное: отлов дачных мышей, утреннее мурчание, вечернее согревание ног – строго по кошачьему желанию. Однако, заметим в скобках, кот вот уже месяц как отдыхает на даче, а запах из-под ванной так и не исчез. С другой стороны, – и опять же в скобках – многие люди ведут себя точно так же: разнюхав, что единственная к ним просьба звучит как «не гадить» – гадят. Так что с кота и спрос невелик.

А я вот на даче скучаю. Мне там общения не хватает и все такое. Поэтому кот – безо всякой, впрочем, просьбы с моей стороны – взялся за мою социализацию и интеграцию в жизнь дачного поселка и окрестностей.

Дело было так: в очередной раз перевожу я свое семейство в усеченном составе – бабушку и младшего сына – на дачу. Продираюсь сквозь все разрытые, перекрытые, обуженные и уставленные знаками «Дорожные работы» дороги. Рулю, а также выполняю долг матери и невестки одновременно: бабушке помогаю отгадывать кроссворд, Пете помогаю обрастать широким кругозором – отвечаю на 101 вопрос в минуту безо всякой подготовки... Мои страдания обещают с лихвой окупиться бабушкиным обедом. Еще я собираюсь раскачиваться на садовых качелях и петь с Петей на два голоса песню «Солдатушки, браво ребятушки» – на радость соседям. А потом порисовать с подругой Таней что-нибудь прекрасное – для этого у меня припасен специальный альбомчик.

Вместо всего этого я зачем-то беру своего малосимпатичного домашнего питомца на руки и начинаю пристально вглядываться в хищную усатую морду – видимо, с целью запечатлеть в памяти дорогие черты. Наказание приходит тут же: на морде у кота, в районе вышеупомянутых усов, красуется округлая проплешина, подозрительно напоминающая лишай.

Надо сказать, для такой полудохлой особи, как я, деятельность, которую я немедленно развила вокруг кошачьей проплешины, оказалась довольно бурной.

Для начала я позвонила подруге Тане, одаренной художественно, а также обладающей загадочной способностью терпеть меня и мои проблемы в довольно больших количествах. Позвонила я вот зачем: согласно дачному этикету, человека, еще не обращавшегося за помощью к соседке-ветеринару, должен представить ей человек, уже обращавшийся за помощью к соседке-ветеринару. Чтобы представить меня соседке-ветеринару, МОЯ подруга Таня позвонила СВОЕЙ подруге Тане, чтобы ее подруга Таня прислала моей подруге Тане телефон соседки-ветеринара Лены. О том, чтобы сделать несколько шагов вдоль дороги и явиться к ветеринару Лене лично, не могло быть и речи, так как у ветеринара Лены имеется бульдог, который умеет улыбаться, показывая прекрасные зубы.

Кошачьи разборки бывают весьма  суровыми. Фото автора

Ветеринар Лена немедленно назначила нам аудиенцию у забора через пару секунд. Ровно через три секунды мы уже неслись по дороге в сторону кошачьей проплешины. Впереди бежала чрезвычайно энергичная доктор Лена. На бегу она живо рассказывала о том, что силы у нее уже не те, что были раньше, а также делилась секретами выращивания различных садовых культур. Осмотрев кота, Лена вынесла вердикт: примерно пятьдесят на пятьдесят. На лишай похоже. И так же сильно похоже на то, что кто-то дал коту по морде в ходе мафиозной кошачьей разборки и выдрал клок шерсти.

Для уточнения диагноза требуется посветить на кота специальной ветеринарной лампой. Подойдет также лампа для просвечивания денежных купюр. Ни той ни другой под рукой нет. Вариант сбегать в станционный магазинчик и попросить посветить коту в усы почему-то не стали рассматривать. А вообще следует купить две ампулы лекарства и уколоть кота профилактически и во избежание.

В благодарность за собственную консультацию Лена предложила показать нам личные сто сортов лилейников и прочие удивительные вещи из дачной жизни. Так благодаря коту я приобрела множество прекрасных впечатлений, а также получила незабываемую возможность совершить прогулку по окрестностям в поисках ветеринарной аптеки. А моей подруге Тане представилась тоже очень полезная возможность попрактиковаться в искусстве прокалывания шприцем кошачьей попы – конечно, если поиски аптеки для питомцев увенчаются успехом.

Про сами поиски сказать нечего: поиски – они и есть поиски. Слава таджикам, которые уверили меня, что на строительном рынке бывает все. Приехав на рынок, я обнаружила, что там действительно есть аптека, к аптеке прилагается ветеринар и ветеринарный медбрат, и все вместе зовется ветклиникой. И у ветеринара по случаю оказалась нужная лампа для просвечивания купюр, то есть кошачьих усов. Поэтому я снова поехала домой, чтобы заняться отловом кота и уточнением диагноза, так как кота я предусмотрительно с собой не взяла.

Кот, отловленный и затисканный в перевозку, завыл, справедливо предполагая, что ничего хорошего путешествие ему не сулит.

Петя, оставленный было на попечение бабушки, завыл еще громче – мальчики вообще любят быть в гуще событий. В результате воющий кот и воющий Петя отправились навстречу новым приключениям вместе.

По приезде выяснилось, что ценовая политика ветклиники была мне озвучена не совсем корректно: пару минут посветить коту в морду в туалете ветклиники (единственное темное место) ветеринары оценили почти в тысячу рублей. Выяснилось, что наша аудиенция складывается из: 1) первичного осмотра; 2) собственно двухминутного использования лампы в туалете. Под первичным осмотром, видимо, понималось вытаскивание мною упирающегося и царапающегося зверя из перевозки под сочувственными взглядами звериного доктора, звериного медбрата и мальчика Пети. Лампа не выявила лишайных чешуек в кошачьих усах. Не успела я обрадоваться, как доктор заявила, что есть еще специальное предложение для таких, как я: редкая бесчешуйчатая форма лишая, поэтому уколы, назначенные ветеринаром Леной, все же сделать стоит. И даже есть лекарство. А вот шприца нет – за шприцем придется отправиться в районный центр Кубинка. Но только отправиться стремительно: лекарство вне холодильника быстро превращается в розовую водичку за страшно много денег. Тут мы с Петей очень быстро засунули кусающегося и царапающегося просвеченного лампой кота обратно в перевозку и помчались добывать шприц, пока лекарство не протухло.

В Кубинке кожные покровы кота, а также густота шерсти были дополнительно проанализированы аптечным провизором, специализирующимся на людях и затрудняющимся сказать, какой иглой следует колоть кошаков. Мы приехали как раз вовремя: лекарство не протухло, и Таня получила шанс попрактиковаться в прокалывании кошачьего зада. В благодарность за предоставленные услуги Таня еще напоила нас с Петей чаем.

И тут день кончился – совсем. Изошел на нет. В Москву я вернулась аккурат к двенадцати ночи. Кончился трудный и прекрасный день, насыщенный любовью к животным и дружеской взаимопомощью, но совершенно не насыщенный бабушкиным обедом, садовыми качелями, пением на два голоса «Солдатушек» и рисованием прекрасных вещей в припасенном альбоме.

А самое обидное вот что: перед отъездом я нашла на нашей лужайке клочки длинной дымчатой шерсти – такую шерсть как раз носит соседский кот Пуня. А Пуня – зверь сильный. Отсюда, думаю, и проплешина на кошачьей морде...