О доблестях, о подвигах, о славе…

О «Гумбинненском сражении» я узнала случайно еще в начале лета. Решила, что это надо увидеть своими глазами и подгадала будущий отпуск под фестиваль. Друзья и родные никак не могли понять, зачем мне понадобилось лететь из Мюнхена в Калининград, а оттуда с несколькими автобусными пересадками добираться в небольшой и неизвестный город Гусев. Объяснить им, что из современной Европы я вернусь не только назад – в Россию, но и назад – на сто лет, оказалось не так просто.

Строго говоря, в начале XX века Гусев был вовсе не Гусевым, а Гумбинненом, и 20 августа 1914 года недалеко отсюда произошла одна из важнейших битв в истории Первой мировой. Победа русской армии в Гумбинненском сражении спасла от разгрома Францию и повлияла на ход войны в целом. Реконструкция этого боя несколько лет подряд проходит на его историческом месте, и уже третий раз фестиваль патронируется Российским военно-историческим обществом (РВИО).

Доехать именно сюда было важно по нескольким причинам. Во-первых, поля под Гумбинненом – это единственное в России место, где действительно проходил фронт Первой мировой, а во-вторых, нынешний фестиваль совпал со столетием самого боя, так что обречен был стать и масштабнее, и интереснее прошлых. Да и на работу самих реконструкторов посмотреть было интересно: так далеко из разных городов России и Европы могли съехаться только очень увлеченные люди, а они-то свое дело знают. 

Моя машина времени заработала уже на пороге гусевской гостиницы, когда из ее дверей вышли несколько офицеров в николаевской форме и девушка в платье сестры милосердия. После целого дня проведенного в дороге среди суетящихся туристов, на эту степенную компанию я смотрела как на существ не вполне реальных, бессовестно разглядывая каждую деталь одежды. Взгляд мой, конечно, приметили, но замечания делать не стали, то ли привыкли уже к такому поведению окружающих, то ли воспитание не позволило.

В лагерь реконструкторов мы с организаторами приехали около восьми утра следующего дня. У входа - пушки и немецкий броневик периода Первой мировой. Рядом с этим историческим автопарком современные машины смотрелись как-то дико и не к месту. Все участники фестиваля были уже в форме и при оружии. Расписание здесь почти армейское: подъем в половину седьмого, час на завтрак, а затем построение и выезд в город. Вообще реконструкция предполагает полное погружение в эпоху. Соответствовать времени должно все, начиная от одежды и заканчивая бытом. Нормой на фестивалях считается жить по уставу воссоздаваемой армии.

Среди самих реконструкторов немало профессиональных историков. Они уверены: их хобби - это вспомогательная историческая дисциплина. Николай Копылов - кандидат исторических наук, доцент МГИМО и член клуба «Выстрел», - объяснил мне, что с помощью «живой истории» можно восстановить утраченные технологии ремесел и военного искусства. Кстати, сам «Выстрел» стал для меня образцом реконструкции, офицеры клуба отличились не только безукоризненной формой и оружием, но и прекрасными манерами, по крайней мере – в присутствии дам.

В день моего прибытия участники фестиваля собирались на парад в Черняховск (бывший Инстербург). Все шествие, включавшее в себя и смотр императорской армии 1914 года, и привычный для многих военный парад, заняло не больше часа, ну а после – гуляние в парке, фото и видео.Не буду врать, во всей красе модерну показаться здесь было сложно. Реконструкторыв костюмах быстро смешались с обычными посетителями, но атмосфера блестящего прошлого, приукрашенного в сознании людей «историческими» фильмами и книгами, все равно присутствовала.

В лагерь мы вернулись как раз к обеду. Огромная палатка, служившая нам столовой, была забита народом. В очереди за своей порцией дружно стояли и солдаты армий-противников, и высшее командование, и низшие чины, когда еще увидишь такую идиллию!Девушки на раздаче еле справлялись со своей работой, шутка ли, накормить четыре сотни человек, но не унывали.

- Как приятно, когда люди едят с удовольствием – радуется Юлия, паломница Свято - Елисаветинского женского монастыря, помогавшая готовить еду для «бойцов». Юле поддакивают и проголодавшиеся мужчины:

- Десять лет в движении, а такой кормежки не помним. 

Еда здесь и правда была славная: готовили ее в «Парке птиц» – небольшой птичьей ферме рядом с монастырем, а продукты закупали в самой обители. С питанием реконструкторам польстили, не было таких разносолов на столе солдат Первой мировой! Но организаторы «Гумбиненнского сражения» решили немного отступить от правил и побаловать участников фестиваля, которых в этом году оказалось вдвое больше, чем в прошлом. Андрей Семенов, сотрудник РВИО, рассказал, что при подготовке фестиваля были и свои сложности. Не смогла принять участие авиация, которая вовремя не получила лицензию на полеты, не было и боевой техники «Мосфильма», которая сейчас используется в съемках. Выкручиваться с техникой пришлось собственными силами. Так, немецкий броневик предоставили энтузиасты из Санкт-Петербурга, а русский «Брусиловъ», который появился у лагеря чуть позже, был собран местными умельцами.

Рабочий день, мой и реконструкторов, закончился репетицией будущего сражения, которой предшествовал совет командиров, рытье окоп и строительство декораций. Ждали так долго, что репетировать уже отчаялись, зато потом бегали по полю с особым азартом. А я, оказавшаяся вместе с сестрами милосердия самой середине «боя», пряталась от солдат и лошадей, быть кем-то затоптанной так и не посмотрев сражение, очень не хотелось.

Следующий день тоже оказался «выездным». Участники фестиваля открывали памятник «Штыковая атака» и мемориальную доску у Краеведческого музея Гусева. В обеих церемониях участвовал министр культуры Владимир Мединский. Мне и маленькой группе отставших реконструкторов увидеть второе открытие не удалось - увлеклись местными яблоками и пропустили все, кроме автобуса назад. Зато яблок набрали столько, что хватило и нашим более ответственным товарищам. Впереди у каждого из них была серьезная и нелегкая работа.

Перед самой реконструкцией небо затянуло тучами. Прогноз погоды уже давно сулил недоброе, и все понимали, что лить будет сильно. Но сражение отменить нельзя, счет зрителей на поле шел уже на десятки тысяч, так что хочешь,не хочешь, а бой провести придется. В программу сражения вошли эпизоды из двух боев, предшествующих Гумбинненскому, ну а сама битва стала мощной кульминацией. На поле действительно взрывались снаряды, горели декорации и грохотали пушки. Реконструкторы действительно вживались в образы, создаваемые ими, и у многих это получилось очень даже недурно. Страсти закипели, когда на поле появились «пленные» - горстка солдат, выведенных противником в качестве живого щита. По сценарию в них вынуждены были стрелять свои же соотечественники. Этот эпизод стал одним из наиболее печальных частей всего сражения, однако такие примеры подлости противника реконструкторы стараются вспоминать нечасто.

- Война, вообще, дело очень грязное. Но если выхватить один факт и постепенно начать его разбирать, то мы, во-первых, не получим всего исторического комплекса, а во-вторых, превратим все в какую-то чернуху. Война – это не только грязь, окопы, мерзость, вши и везде раскиданные человеческие внутренности. Это еще и героизм. Это люди, которые прикрывали своим телом друга, это люди, которые понимали, что дома их ждет семья, - рассказывает комментатор сражения, военный реконструктор и историк Андрей Малов. Он убежден, что подвиг немецкого солдата, если он защищал свой родной город, ни чем не отличается от подвига русского солдата, выполнявшего приказ, так что цель реконструкции прославить, а не запятнать честь этих людей. А еще очень важно показать, что война красива только в ее игровом подражании, но ни в коем случае не в настоящем ее виде.

- Движение реконструкции возникло под девизом «Дорогами прошлых войн к миру», - продолжает Андрей Геннадиевич. - Вот, неверное, это и можно поставить во главу угла: мы реконструируем прошлые войны для того, чтобы их больше не было.

Девиз, о котором говорит Малов, придуман для похода 1988 года, но реконструкторы в СССР появились еще в начале 70-х годов. Это была небольшая группа энтузиастов, увлеченных историей. Чуть позже возникла Военно-историческая комиссия – первое официальное объединение реконструкторов, позволившее превратить хобби единиц в крупное околонаучное движение. Деятельность ВИК не прошла мимо взора партии, и очень скоро реконструкторов под свое крыло взял ЦК ВЛКСМ. Это сотрудничество оказалось настолько плодотворным, что до момента распада СССР в стране было организовано около 200 клубов военно-исторической реконструкции. Основным направлением их работы стала Отечественная война 1812 года.

90-е, конечно, затормозили, но не прервали развитие движения в России. Не распались и сохранили свои традиции некоторые старые клубы, появились новые. По данным Российского военно-исторического общества сегодня в нашей стране существует более тысячи подобных объединений, занимающихся разными эпохами. Так что на поле под Гумбинненом-Гусевым зрители увидели лишь малую часть огромной группы единомышленников. При этом сражение получилось действительно масштабным. Участники и организаторы старались, как могли, ну а судить все это нужно было зрителям, и, кажется, они остались довольны.

Дождь пошел уже после сражения, да такой, что не было видно дальних палаток. В этот-то ливень нам и предстояло возвращаться назад. Дорога домой стала еще одним приключением моих странных и насыщенных выходных. В шумном автобусе разговоры о прошедшем сражении, покрое формы и даже правилах ношения бороды для офицера царской армии – реконструкторы очень неохотно превращались в обычных людей с разными профессиями и образом жизни. Я вдруг тоже поняла, что мне жаль расставаться со всем, что я видела на «Гумбинненском сражении». Вылетали мы с военного аэродрома в Черняховске, на грузовом самолете, прихватив с собой пару пушек и уже знакомый немецкий броневик.