Венецианский след Элеоноры Дузе

Такой увидел Илья Репин Элеонору Дузе во время гастролей в Петербурге в 1891 году.

Туристы любят Венецию за многовековое незыблемое постоянство. На этом фоне особо интересно выглядят усилия венецианских музеев всё время искать «хорошо забытое старое».  Взять, к примеру, вновь открытую экспозицию во дворце Мочениго, где кроме коллекции венецианских костюмов расположилась экспозиция, посвященная парфюмерии – самому эфемерному и неуловимому искусству. Комнаты старинного дворца надушены изысканно и утонченно – и, видимо, с полной исторической достоверностью. 

Или вот в Ка’Редзоннико собрание искусства XVIII века словно удвоена выставкой видов Венеции и других европейских городов авторства Пьетро Белотти («Еще один Каналетто» – это подзаголовок выставки, намекающий на знаменитых дядю и брата художника, – по невероятно детальным картинам последнего после Второй мировой войны был воссоздан центр Варшавы). 

На Дом Гольдони музейный буклет предлагает посмотреть глазами постмодерниста Тициано Скарпы (автора весьма необычного путеводителя «Венеция – это рыба», переведенного и на русский язык). «Шесть упражнений на медитацию» Скарпы удачно связывают коллекцию, которая в основном посвящена комедии дель арте и биографии Гольдони. Комедия дель арте – комедия масок – так и осталась главной и чуть ли не единственной театральной достопримечательностью Венеции. 

Венеция вдохновляет и очаровывает, она бесконечна и разнообразна. Старинные палаццо своим величием напоминают о временах могущественной и независимой республики, они помнят веселые маскарады, в которых участвовал Казанова,  а два века спустя «неистовая маркиза» Казати – одна из самых эксцентричных женщин своего времени – прогуливалась с леопардами на поводке по узким улицам города.  

А потемневшие от времени зеркала в больших залах особняков вечно хранят память о своих ушедших владельцах. Каждый приезжающий в Венецию обязательно вспомнит своего героя… 

И когда после разорительных постановочных экспериментов с пьесами  Габриэле д’Аннунцио американские журналисты спрашивали Элеонору Дузе, неужели ей пришлось ради театрального прогресса расстаться с ее венецианским палаццо, великая актриса не стала отрицать этого факта. 

На самом деле Дузе никогда не владела здешней недвижимостью – и тем не менее множество  глядящих в воды лагуны дворцов и гостиниц стали свидетелями главных встреч и романов ее жизни. Впрочем, в этом, может, Дузе и неоригинальна. 

Уникальность ее случаю придает даже не столько то, что актриса – «местная», ее семья происходила из города Кьоджи, сколько судьба ее наследия, значительная часть которого осела на другом знаменитом венецианском острове – Сан-Джорджо Маджоре. Здесь располагается Фонд Джорджо Чини, включающий в себя ряд исследовательских институтов, в том числе европейского театра. Внучка Дузе в 1968 году передала сюда множество рукописных и визуальных материалов, а также личные вещи знаменитой бабушки. Свой архив фонду завещала и Ольга Синьорелли – и, несмотря на то что ее книга о Дузе вышла в 1938 году, знаменитая русистка продолжала собирать материалы вплоть до своей смерти в 1973 году.

Постепенно, с 1960-х годов, Сан-Джорджо стал Меккой для театроведов, пишущих  об Элеоноре Дузе. Самим фондом проделана огромная работа: по большей части расшифрованы  многочисленные письма, а писала Дузе почти нечитабельным почерком; оцифрованы переписываемые Дузе от руки тексты ее ролей – и изданы опять же с полной расшифровкой; точно так же, в полном объеме, доступен богатый архив фотографий. 

В бывшем бенедиктианском монастыре есть теперь и «комната Дузе»: зал для временных выставок и в то же время – архив, в котором хранятся, например, отделанные украшениями из венецианского стекла  платья из набивного шелка авторства Мариано Фортуни.  Знаменитый модельер, создатель так называемых делфосов Фортуни – плиссированных платьев, напоминающих ионические хитоны и пеплосы, подарил их актрисе в таком количестве, что многие из них она хранила, так никогда и не надев. 

В 2013 году Италия праздновала 150-летие поэта и драматурга Габриэле Д’Аннунцио (1863–1938), и Институт исследований европейского театра представил в «комнате Дузе» выставку, посвященную ее сотрудничеству с автором «Джоконды», «Мертвого города», «Франчески да Римини» и, наконец, «Дочери Иорио». В последней постановке благодаря интригам автора актриса уже не сыграла, что послужило причиной разрыва – как творческого, так и личного. 

На острове Сан-Джорджо Маджоре хранится архив знаменитой итальянской актрисы. Фото с сайта www.wikipedia.org

Те, кому не нравилось, что к началу ХХ века Дузе забросила драмы Дюма-сына и Сарду и настаивала, чтобы ее гастрольный репертуар практически весь был заполнен пьесами одного Д’Аннунцио, говорили, что молодой драматург воспользовался связью со знаменитой актрисой, чтобы сделать себе карьеру. Благодаря спектаклям Дузе пьесы драматурга в свое время стали популярны и в России.

Многие исследователи видят самую решительную попытку Дузе выйти из рамок «актерского театра» в самом амбициозном из всех вышеперечисленных постановочных мероприятий,  в «Франческе да Римини», где скрупулезно воспроизведена историческая обстановка. То, что осталось от постановок «Джоконды» и «Мертвого города», наоборот, поражает лаконичной образностью.  Дузе решалась тут на стилизованное укрупнение образа, на трагизм в «давнем стиле». На выставке понимаешь, чего это стоило. Всю жизнь Дузе становилась объектом «дружеских шаржей». В годы сотрудничества с Д’Аннунцио коллекция их пополнилась, наверное, самыми язвительными экземплярами. 

Впереди у Дузе были встречи с режиссерами Люнье-По и Гордоном Крэгом, длительный уход со сцены – вроде бы самый яркий факт капитуляции «актерского театра», если считать, что театр режиссуры знаменует собой тот неизбежный прогресс, который обязан смести все остальное со своего победоносного пути. Более взвешенные мнения гласят, что Дузе разорилась как раз благодаря дорогостоящим постановкам пьес Д’Аннунцио и никогда не смогла восстановить свое «театральное дело», которое вела сама, о чем опять же найдем немало свидетельств на выставке. 

Двадцать лет спустя она вновь будет вынуждена отправиться в турне – и вспомнит в том числе и о пьесах Д’Аннунцио. Трагедия «Мертвый город» будет сопровождать ее и в последних гастролях по Америке, где в Питтсбурге в апреле 1924 года актриса простудилась, промокнув под дождем, и скончалась от пневмонии. 

Поэт Михаил Кузмин в посвященном актрисе некрологе писал: «С Дузе отлетела любовь. Не милая, полная кокетства, мелочей и очарований, а возвышенная, крылатая, пламенная и нежная, благородно-простонародная итальянская любовь».

Д’Аннунцио, ставший любимцем Муссолини, умер спустя 14 лет в Гардоне-Ривьера, в Ломбардии,  где для него был построен грандиозный мавзолей. Однако кажется, что в соперничестве актрисы и писателя все же победило не монументальное слово, а эфемерное искусство театра. 

Венеция