Осколки Растяпина / Стиль жизни / Независимая газета

нижегородская область, история По рассказам прабабушки (справа), Растяпино когда-то было лучшим местом от тоски. Фото из архива автора

Растяпино – это белоснежные песчаные дюны и зэки на исправлении, башня инженера Шухова и иприт, реликтовые сосны, петровская флотилия и щитовые домики на болоте, желтая стерлядь и исчезающий лес.
Есть такая деревня в Нижегородской области, в излучине Оки, где как в зеркале отражается отечественная история. Некогда знаменитое Растяпино, а теперь просто Дачный поселок, пригород Дзержинска.
Говорят, название оно получило благодаря Петру. Мол, царь собственной персоной проезжал как-то мимо и наткнулся при въезде на глухо закрытые ворота. «Растяпы!» – воскликнул в сердцах ожидавший более радушного приема император.
Более достоверно известно, что Растяпино в те времена было частью стратегического торгового пути. Что местные сосны, упирающиеся в небо своими идеально прямыми стволами, были весьма кстати в кораблестроении и особенно незаменимы в качестве мачт. Так что при походе на Азов в этих местах остановилась на ремонт петровская флотилия. И здесь строились расшивы, предшественники пароходов.
Деревня эта, как и все соседние селения, была государственной, без барина, крестьяне могли заниматься разными ремеслами и даже менять сословия. Многие нанимались матросами да шкиперами. Лоцманы из Растяпина и окрестных сел особенно ценились на Волге и Оке. Здесь же селились и вышедшие на пенсию волжские капитаны, сбивали себе добротные бревенчатые дома из тех же корабельных сосен.
А с середины XIX века после строительства железной дороги из Москвы до Нижнего (второй в России) Растяпино стало модным дачным местом. Его прозвали окской Ривьерой и нижегородской Ялтой. Здесь отдыхали писатели Горький и Короленко и самые разные менее знаменитые дачники из столицы. В том числе и моя прабабка, худощавая москвичка, брюнетка с синими глазами. По ее рассказам, Растяпино для многих тогда было лучшим местом от тоски, столь частого в наших краях расстройства.
Белоснежные песчаные дюны (местами – в веселую желтую полоску), упирающиеся в небо сосны, неспешная деревенская жизнь и, конечно, рыба. Несколько лет назад в Нижегородском краеведческим музее выставлялось чучело гигантской, в сотни килограммов, почти сказочной рыбины – белуги, выловленной в Оке в этих местах. Растяпинская стерлядь была желтая, под цвет речного дна, и особенно вкусная. Как и местная, горбатовская, вишня – черная, ароматная, сочная.
…Во время Первой мировой войны по царскому указу неподалеку с дачным раем началось строительство химического завода. Россия собиралась производить взрывчатку и иприт. Рабочий поселок, выросший вокруг будущих производств, назвали Новым Растяпиным. В советское время эти выселки были переименованы в город Дзержинск.
Как раз в год переименования, в 1929-м, в Растяпине поселился мой прадед. Земский доктор и модный врач-акушер, он заразился от роженицы хроническим сепсисом и был вынужден выйти на пенсию. Дом доктору помогала строить вся деревня. Вечером он выходил с ружьем за околицу, на местное болото, и приносил жене на ужин крякву. Она, потомственная дворянка, была образцовой домохозяйкой, закончила для этого курсы по кулинарии и рукоделию. Рисовала, делала авторские расписные шкафчики со стразами и чеканкой и разводила в Растяпине авторский сад. Семена и черенки ей присылал известный российский коллекционер Мичурин.
Мне тоже достался кусочек этого рая. И вишня, которую здесь собирали в огромные, как детские колыбели, корзины. Ее вкусно было поедать горсть за горстью, набирая полный рот сока. И стерлядь еще ловили даже на донки. (Хотя гораздо чаще ее с «ночного» приносили промышлявшие с сетью браконьеры и меняли на водку.) А рядом с Шуховскими башнями, прямо под высоковольткой, корзинами собирали маслята и рыжики. Да, была в Растяпине и эта, урбаническая уже, достопримечательность – четыре знаменитые гиперболические башни великого русского инженера Владимира Шухова.
К тому времени мужская часть местного населения постепенно спивалась. Многие были осуждены и работали «на химии» (советский способ условного наказания) – сказывалась потребность в бесплатной рабочей силе. Здесь же я осваивала и особенности русской грамматики на примере местного, по-растяпински творчески слепленного мата.

А сейчас ради однотипных коттеджных поселков, напоминающих гетто, высушиваются болота и срубаются реликтовые сосны. Фото из архива автора

Велосипед покататься я брала у соседа Юрки, который отсидел четверть века за убийство. Его щеки были покрыты густой красной сеточкой, потому что его печень была поражена от разнотравья употребляемых средств. Он говорил, что разучился пьянеть, хотя на самом деле всегда был пьян. И у него были добрые глаза. На его велосипеде я ездила и в лес, и купаться, а иногда для остроты ощущений на Белое море – накопитель неиспользованных боевых отравляющих веществ. (Теперь это тоже достопримечательность, будучи президентом, на Белом море побывал и Дмитрий Медведев.) По утрам вместе с росой на землю опускался едко пахнущий туман. Местные говорили, что на химзаводах ночью производятся нелегальные выбросы.
С распадом СССР разрушилась и русская Ривьера. Растяпино вообще всегда чутко реагировало на перемены в стране. Первыми исчезли уникальные дюны. К берегу стали причаливать баржи и выгружать на нежный песок гравий и щебень. Дно реки заилилось. Сквозь израненный берег повсюду закровоточили многочисленные мелкие ключи. Словно Ока решила не то избавиться от пораженного участка, не то оплакать его. На глазах вода подмывает лес, сбрасывая с песчаного берега бывалые деревья. Ушла и измельчала рыба, совсем исчезла желтая стерлядь. Горбатовские вишни почти перестали плодоносить, редкие ягоды сохнут на ветках.
Постепенно начали исчезать и шуховские башни. Три гиперболоида просто пропили, разобрали на цветной лом. Последний чудом удалось спасти благодаря вмешательству ученых из европейских стран, ценителей уникального наследия известного инженера. Теперь оставшуюся башню огородили забором и приставили к ней сторожку.
Ну а дом моего прадеда обворовали и сожгли. Но времена у нас быстро меняются, и в Растяпине сейчас уже новая эпоха. Видимо, модернизации. Болото (то самое, где когда-то жило множество уток) теперь тесно заставили щитовыми домиками. Полсотни прижавшихся друг к другу однотипных небольших строений на колышках без всякого фундамента из теплоизоляционных щитов на деревянных балках напоминают гетто. Радио на столбе, играющее на весь этот унифицированный квартал, лишь усиливает впечатление однообразия и тесноты. Это называется коттеджным поселком «Сосновый бор». Видимо, потому что стоявшие на его месте реликтовые сосны ради этого пошли под нож. Домики продавались от 1,5 до 3 миллионов рублей. Сейчас, рядом, на болоте, возводится точно такой же «коттеджный» поселок – «Молодежный».
Так что история Растяпина пока продолжается. Как всегда, на новый лад.
Захватывающе, конечно, когда история разворачивается прямо на твоих глазах. Только бывает больно, когда понимаешь, насколько это необратимый процесс.
Нижний Новгород