Светлана Гамзаева
Прочитав официальную лекцию, гаишник готов поговорить с водителем и о личном.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
Если бы можно было просто свалиться в Москву с неба, наверное, у нее была бы другая репутация, а тут… Проблема в том, что в нее нужно въезжать.
Аэропорты ли, вокзалы или федеральные трассы с их унылыми злыми пробками, все они производят впечатление недружелюбия. И Москва с первых минут кажется гигантским, негостеприимным городом-букой, который не рад тебя видеть, в нем и без тебя полно народу. И вот уже сознание услужливо отфильтровывает все, что вписывается в эту сердитую картинку. Шум улиц, суета метро, вечно спешащие, не видящие друг друга люди… И ты уже начинаешь Москву по-российски провинциально не любить, немного ее побаиваться и тихо завидовать. Подпитывая довольно распространенный стереотип о зажравшемся бездушном мегаполисе. О наземном городе стоящих в пробке дорогих автомобилей. И о подземном городе вечно спешащих пингвинов (в час пик толпы в столичном метро начинают передвигаться затылок в затылок мелкими шажками в такт, точь-в-точь как ходят друг за другом в стае пингвины).
Но это только стереотип. На самом-то деле Москва не такая. Она может быть открытой и теплой. Она похожа на колючий артишок или на твердый грецкий орех. Только снаружи, на въезде кажется жесткой, несъедобной и труднодоступной. А внутри она мягкая, со своим особенным вкусом. Нужно только этот орешек разгрызть, расколоть.
Непросто, конечно. Сначала может показаться, что все в ней против вас.
Приезжаете вы в метро на Тверскую, например. Пытаетесь сориентироваться, в какую сторону лучше выйти из туннеля. Ищите соответствующие указатели со стрелками. И вот уже, кажется, нашли. Но вместо стрелок оказываются сакраментальные таблички «Не сорить!», «Не распивать спиртные напитки!», «Не курить!». Столь знакомые русскому духу, но мало что на самом деле проясняющие.
Или, например, в московских автобусах – там постоянно передают что-то тревожащее. «Уважаемые пассажиры! Для предотвращения вандализма и противоправных действий в салоне автобуса ведется видеонаблюдение», – сообщает строгий женский голос. Он там постоянно что-то сообщает. Пока вы едете пару остановок, эта тревожная женщина вас предупредит о разных опасностях, которые могут подстерегать в жизни. Например, что вы можете попасть под машину. (Голос напомнит, что трамвай нужно обходить спереди, а автобус сзади.) Или стать жертвой пожара. (Оказывается, пожар легче предупредить, чем потушить, – кто бы мог подумать.)
Точно так же попугивают и в метро, пока едешь на эскалаторе. Можно подумать, что москвичи и гости города получали на уроках ОБЖ одни двойки, практикуют саморазрушительное поведение и то и дело норовят попасть в какие-нибудь неприятности. Хотя на самом деле это только твердая кожура над мякотью, бутафория. Легко заподозрить москвичей в нервозной тревожности, в приверженности катастрофическому сознанию. Но это было бы стереотипом. В Москве не стоит верить скорлупе. Суть не в ней, а под ней. Если заглянуть внутрь орешка, то замечаешь, что все это морализаторство – пустой звук в прямом смысле слова. Что в автобусах чаще чисто и прохладно, несмотря на жару. Что люди в них предупредительны, нередко уступают друг другу места и сторонятся в проходах.
 |
| Люди в метро только похожи на толпу семенящих пингвинов, на деле же они – случайное собрание индивидуальностей. Фото Павла Головкина/PhotoXPress.ru |
Так что мораль, кругом мораль. Ее так много, что взгляд и слух быстро замыливаются, и невольно перестаешь замечать все эти ограничители. И вот, не увидев запрещающего знака, мы неправильно разворачиваемся на Страстном бульваре и тут же натыкаемся на расслабленного гаишника. Разморенный жарой, он находит силы прочитать нам лекцию о поведении за рулем в столице нашей родины Москве. Что знак опасно не замечать, что Нижний Новгород – не Африка, чтобы плохо ориентироваться в Москве, и что правила ГИБДД российскому гражданину нужно соблюдать, откуда бы он ни приехал. Казалось бы, мы попали на высоконравственного сотрудника дорожной службы. И в душе с непривычки начинает даже шевелиться что-то вроде чувства вины за собственную невнимательность. Но стоп: эта лекция – тоже всего лишь скорлупа ореха. И вот уже гаишник предлагает пройти в машину («чтобы побыстрее»), а там вместо оформления протокола просто «дать тыщёнку».
Тыщёнка – эти уменьшительно-ласкательные суффиксы придают городу особый аромат. Они постоянно слышны в разговорах. Они прячутся в названиях улиц, придавая нутру города эту особую мягкость. Воздвиженка, Знаменка, Пречистенка… Возвышенное начало с претензией и потешно-ласковая концовка, как вообще многое в Москве. Вроде бы город солидный, во многом монументальный, с высокими правительственными учреждениями. А на самом деле он сам над собой посмеивается, над этой монументальностью прежде всего. Как собор Василия Блаженного над Спасской башней. Такая она Москва, потешница, с ее модернистскими домиками на старых улицах, среди вековых дубов, кленов и лип. В соседнем Нижнем Новгороде, например, уже почти не осталось старых деревьев, а монументальная, казалось бы, столица еще ими дышит.
В общем, Москва оказывается дружелюбной, открытой и веселой, если взглянуть на нее глазами новичка. В дзен-буддизме есть такой термин – «разум новичка», шошин, или сосин. Это смотреть на мир, как будто видишь его в первый раз. И как будто ничего о нем не знаешь. Без предубеждения. С позиции незнания. Свежим взглядом.
Вот тогда и замечаешь, как незнакомец, идя по улице, вдруг просто улыбнулся тебе навстречу. А потом незнакомка. И еще двое. Замечаешь поэтические обрывки разговоров прохожих (кроме русского, здесь чаще всего слышишь английский и таджикский, и в этом контрасте – очередная потеха), множество цветов в окнах многоэтажек, авторскую атмосферу разнообразных кафешек и многое другое – весь этот новаторский, творческий дух живого и необычного города.
Нижний Новгород–Москва–Нижний Новгород
Дарья Гармоненко