Карнавал без масок

Ночью вода в узком канале-«переулке» поднимается на третью ступеньку, к утру спадает… Местные сетуют – такого холодного начала лета не было лет 300. Итальянская мимика передает лондонскую погоду. Приехавшие в Венецию за несколько дней до открытия биеннале рапортовали, что город подтопило. Facebook исправно поставлял отчеты с людьми на Сан-Марко в высоких резиновых сапогах и в куртках. В город прибывают чемоданы – сапоги, зонты и плащи, наряды остается выгуливать на венецианских вечеринках, под стекающим с неба дождичком. Серое небо – как тряпка, которую выжимают. Когда она просыхает, выглядывает солнце, но потом, снова набухнув влагой, капает на биеннальных гостей. Венеция – капризная дама, позволяющая себя любить. Погода немного разгуляется только через несколько дней. Впрочем, гостям нипочем. Если не желают заготовленных для туристов желтых полиэтиленовых сапог по колено, идут, например, на открытие выставки новомодного Марка Куинна в ботинках с красными калошами. 

Каждые два года июньский старт биеннале делит прибывших путешественников на две категории. Толпы туристов на Рива дельи Скьявони с упоением загружают себя в вечность смартфонами и фотоаппаратами на фоне моста Вздохов. Мы на отдыхе и никуда не спешим – их лица сообщают то же, что и у отпускников на наших югах. Эти массы стремительными шагами кондотьеров прорезают люди, увешанные биеннальными сумками, – павильон Ирака, французский Равель – не Равель… Они бегут в Арсенале и Джардини, где соленый запах лагуны смешивается со сладким цветением и чуть пряными пиниями, где основной проект фестиваля и где серпантины очередей ждут у десятков национальных павильонов. Венецианская биеннале – главный смотр современного искусства и одновременно площадка для смотрин, по которой гордо несут себя художники, перформансисты и просто богемная публика. Это тоже карнавал, но без масок. Шествует к Джардини берлинская художественная пара Ева и Адель – неизменно побритые налысо, ярко накрашенные, на каблуках и в вычурных платьях, немолодые дамы, одна из которых – мужчина (Ева утверждает, в мужском теле живет именно женская душа). Всегда улыбающиеся и любящие внимание мгновенно окружающих их фотографов. Но спустя время ту же набережную уже огласит блеяние коз, которых кто-то, как шоломалейхемовский герой, тянет на веревке невесть куда.

Занести Венецию в список с шапкой «Город контрастов» – легко. Как неуравновешенная теперешняя погода меняет милость на гнев и обратно, так на биеннале демократичность уживается с закрытостью, когда ночью центр тяжести перемещается на вечеринки. Заинтересованная аудитория высмотрит там Элтона Джона, Миуччу Прада, Дэмиана Херста. Или Миллу Йовович в перформансе Тары Сабкофф, когда Йовович несколько часов просидела в небольшом стеклянном доме, планомерно заполнявшемся коробками как нехитрым символом консюмеризма. Пойдут отчеты о том, кто пришел на прием к Франсуа Пино и Сальме Хайек, кто к владельцу киевского PinchukArtCentre Виктору Пинчуку (он привез сюда выставку номинантов Future Generation Art Prize@Venice 2013), кто на прием русского биеннального павильона Стеллы Кесаевой. Свое празднование было у Московского музея современного искусства вместе с Interview Russia – в Университете Ка’Фоскари Олег Кулик устроил «Воспарение», перформанс про баню, вместе с одеждой избавляющую человека от лишних ненужных мыслей и моделей поведения. Кроме возлежавшего в бане-палатке раздетого Кулика тут появился Леонардо Ди Каприо.

Да, контрасты здесь повсюду. Часто дневной и ночной город – будто разные пространства. Идя утром по набережной, видишь кораблик с оранжевым днищем, украшенный плиткой со старинным видом Лиссабона – Португалия позвала представительствовать на нынешней биеннале Жоану Вашконселуш. Та сделала павильон передвижным небольшим паромом, какие в Лиссабоне служили городским транспортом, а его нутро сплошь покрыла своими ткаными чудными объектами, не то превратив его в сюрреалистическую пещеру, не то сквозь сине-белый колор опуская нас под воду, на дно. Весь день португальское посольство курсирует по лагуне, а на ночь пришвартовывается рядом с Джардини. В этой части города ночью открываются и другие виды – продолжая стоять на месте, оживают яхты. Около одной из них как-то огородили внушительную область, а на входе не только поставили охрану, но даже привезли, как для аэропорта, сканирующую сумки ленту.

Кажется, здесь возможно все – нельзя только все успеть, ведь кроме гигантского основного проекта одних только национальных павильонов 88 – и это без параллельной программы. Под выставочные проекты итальянцы выделяют не только старинные палаццо – даже церкви. Одну из них отдали самому известному китайскому художнику-диссиденту Ай Вэйвэю. Кстати, впервые на венецианской мостре открылся павильон Ватикана – обычное, спокойное искусство, хотя даже с интерактивной видеоинсталляцией. В качестве поддержки (или наоборот?) бродят трое мужчин в сутанах и женщина-монахиня. Вдруг около их щуплых фигур вырастает похожий на сицилийского мафиози бонвиван в черных очках – и вся компания дружно, как по команде, будто студенты в университетском дворе, вынимает сигареты. Отдельное удовольствие – смотреть, как при этом меняется образ настоятельницы в очках на чопорном лице.

Можно все, прежде всего потому, что тут все устроено довольно демократично – многие не попавшие в параллельную программу события проходят в те же дни, и импульса, данного биеннале, хватает и на то, чтобы смотреть их. Но главное, фестиваль, приносящий городу туристические бонусы, поставлен так, что даже не относящиеся к адептам contemporary art чувствуют – это стоит их внимания. В отличие, скажем, от Москвы, где запросто можно пройти мимо биеннале, просто-напросто не приметив ее. Курсируют специальные арт-вапоретто, их обычные «коллеги» везут на своих боках через всю Венецию рекламу фестивальных проектов. Весь город, как комната обоями, оклеен афишами, на площадках лежат биеннальные путеводители. На самом деле это нормальная для Европы практика – во многих городах там обычное дело, когда плакаты с культурной программой встречают вас еще в аэропорту. Москва, конечно, до размеров Венеции никогда не сожмется, но все равно ведь есть о чем подумать.