Отпускники от алтаря

 
Источником живых впечатлений для священнослужителей всегда были паломничества. В 1962 году архимандрит Питирим (Нечаев) и архиепископ Никодим (Ротов) путешествовали на Афоне. Как сказано в воспоминаниях Нечаева, от монастыря к монастырю двигались верхом на ослах. Мнительный Ротов ворчал на неразумное животное: «А ну, куда пошел? Да ты меня сейчас свалишь!» На следующее утро ослик 120-килограммового Ротова стал сопротивляться, не давая архиепископу на себя сесть. Вообще-то Ротов ненавидел верховую езду. Но его тешила параллель: ведь именно на осле Иисус въехал в Иерусалим, как говорится в Евангелии.

 
Поездки были не только паломнические, но и прямо туристические. В советские годы духовенство особо привлекало Черное море. Типичен пример епископа Павла (Голышева). Он неоднократно бывал в Ялте. Обычно его сопровождал секретарь. Пользовались самолетом, отправляясь на юг примерно на месяц. Епископ также имел дом в Кисловодске, где можно было отдохнуть и полечиться минеральными водами. Однажды Голышев посетил Югославию и побывал на приеме у югославского лидера Иосипа Броз Тито. 

 
Разновидностью отдыха могли служить поездки по епархии. Архиепископ Пермский Леонид (Поляков), отправляясь в древний Соликамск, любил пользоваться «Ракетой» – скоростным теплоходом на подводных крыльях. Во время одного из таких вояжей он увлекся французским романом. «Правило читаете, владыка?» – имея в виду молитвенное правило, спросил архимандрит Иоанн (Чувызгалов) из архиерейской свиты. «Да», – ответил Поляков, и Чувызгалов, склонившись, поцеловал книгу, вспоминал протоиерей Герман Бирилов. 

 
Преемник Полякова епископ Викторин (Беляев) тоже путешествовал по Каме. Были, конечно, поездки и по суше. Как-то в начале 1970-х годов, зимой, Беляев двинулся в сельский приход. Не обошлось без приключений. Из-за бурана восемь километров тащились на лошади, причем иногда Беляев карабкался через сугробы, обходясь без посторонней помощи.
В пределах своей епархии архиерей мог устроить одну или несколько дополнительных резиденций – для собственного «утешения» и для гостей. Митрополит Вятский Хрисанф (Чепиль) имел в своем распоряжении покои в городке Яранске. 

 
Архиерейская резиденция или дача могла находиться и вне епархии. У архиепископа Ярославского Сергия (Ларина) была дача в Пушкине, под Москвой. Такие архиереи, как митрополит Иосиф (Чернов) и архиепископ Иоанн (Лавриненко), никуда не ездили, кроме служебных командировок. Отдых для них состоял в смене занятий. Возможность отдохнуть давал и архиерейский дом, который стоит обычно в тихом месте, среди цветников и небольшого сада. 

 
Некоторые архиереи любили на досуге ухаживать за животными. В 1957 году в Перми хоронили архиепископа Товию (Остроумова). Гроб с телом почившего, покрытый архиерейской мантией, установили в его кабинете. Беспрерывно читалось Евангелие. В череду дьякона Владимира Привалова, выпавшую на ночь, случился курьез. Мантия на гробе вдруг зашевелилась. Дьякон судорожно схватил подсвечник, чтобы защищаться от потусторонних сил. Но всё быстро прояснилось. Из-под мантии выпрыгнул черный кот – любимец архиепископа. Остроумов держал двух котов: одного (белого) звали День, и он был с хозяином засветло, другой – Ночь – обитал на архиерейском одре.

Для одних туризм, для других – путешествие с целью духовного  обогащения. Фото РИА Новости

Митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов) тоже держал котов. Во время трапезы животные находились с ним, залезали на колени, и он кормил их с ложечки. Была у него и собака породы водолаз. Каждое утро он гулял с псом, объясняя сбегавшимся мальчишкам: «Это моя валерьянка». Порой давал собаке немного вина и шоколад. Любопытно, что митрополит обращался к собаке на «вы». 

 
Лучший отдых в Русской Православной Церкви, естественно, обеспечивался Патриархам. Известно о патриаршей даче в Переделкине, резиденции главы Церкви в Одессе, на берегу моря, рядом с Успенским мужским монастырем. Прибывая в Одессу, Патриарх Пимен (Извеков) часами сидел на лоне природы, совсем один. Плескались морские волны, но это было не море житейское. На патриаршей даче отдыхали разные гости, включая заграничных. 

 
Интересен стиль жизни одного московского клирика – протоиерея Всеволода Шпиллера. В течение 17 послевоенных лет он пользовался дачей вблизи подмосковной Истры, в его распоряжении имелся шофер. Дача представляла собой двухэтажный сруб с застекленной, но неотапливаемой верандой на втором этаже, узнаем мы из рассказа сына протоиерея. Здесь стоял письменный стол Шпиллера, два складных, удобных для перевозки кресла и тоже складной, обитый сукном карточный столик, украшенный лампой с изящным абажуром, на высокой витой ножке. В другой комнате был рояль, ведь супруги Шпиллеры были близки к артистической элите. На даче протоиерей не только отдыхал, но много работал за письменным столом. Довольно часто он шел с удочкой на реку. 

 
Настоящим отдыхом были больше поездки на море, уже в одиночестве, без семьи. Сначала он добирался самолетом до Одессы (передвигаться по воздуху ему нравилось). Затем отправлялся теплоходом в Грузию. В путь пускался с хорошими деньгами. Однажды в Одессе, узнав об отсутствии мест в гостинице, он предложил вчетверо за номер, лишь бы устроили. Приезжая в Грузию, снимал комнату в Сухуми или Кобулети, желая пожить в тишине. «Большое окно прямо в море, – писал он о своем жилье в Кобулети в 1958 году, – залитое (после одиннадцати) лунным серебром, в магнолиях, которые в цвету. Соловьи не умолкают до позднего утра!» Ел яблоки, цыплят-табака, грузинский сыр, пил коньяк. 

 
Однако на холмах Грузии Шпиллер не забывал о своем духовном призвании. «Сегодня воскресенье, – писал он жене, – читаю акафисты вместо службы». «Скучаю без служб», – признавался в письме в другой раз. В то же время наслаждался «пустынным берегом, солнцем и чудесным морем». Иногда брюзжал, жалуясь на нечистоту. 

 
В Сочи и отдыхающих он сильно разочаровался. Но не терял веру, что «когда-нибудь и в этих стадах проснется по-настоящему человеческое сознание и вместе с ним отвращение от этих утилитарных целей жизни, превращенных в высшие и даже абсолютные ценности». Рафинированный интеллигент здесь побеждал в нем священника. Своего настроя не скрывал: «Какие-то насельники Новодевичьего монастыря, хорошо меня знающие, подсаживаются ко мне, но я от всех бегу». 

 
Ездил он и в Кисловодск, на воды, подышать «райским воздухом». Если ехал с женой в поезде, то в мягком вагоне, беря все четыре места в купе. А то и путешествовал теплоходом по Волге и Каме. Заграничные вояжи тоже были: ФРГ, Франция, США… 

 
Материал убеждает, что и в советскую пору, которую считают неблагоприятной для Церкви, духовенство жило лучше, чем среднестатистический советский гражданин. Духовные лица даже в годы «безбожия» умели и отдыхать и жить со вкусом.