А собаки – лучше!

Когда заходишь на территорию с собачьими будками, их обитатели дружелюбно осматривают и обнюхивают посетителей.
Фото автора

Я уезжала в Петрозаводский государственный университет с мыслями о предстоящих научных встречах, не слишком задумываясь о том, как будет выглядеть день отдыха. Гостеприимный университет предложил мне провести его, катаясь на собачьих упряжках! Не зная, что это такое, я, конечно, предвкушала что-то необычно-абстрактное, но то ощущение бодрости и радости, которое я испытала, представить было невозможно.

Сначала нас привезли в собачий питомник: он частный и очень успешный – нет отбоя от желающих кататься на собаках. Для нас провели экскурсию – рассказали, откуда какая собака попала в питомник, породистая или не очень, вожак или ведомый. Оказалось, очень много отказных собак – то есть тех, которых бросили хозяева. В том числе и те, которые жили на Рублевском шоссе. Тамошние богатые люди покупают дорогих породистых собак, потом они им надоедают, и их выбрасывают. И есть знающие про этот питомник люди, которые доставляют таких собак на эту станцию, под Петрозаводском.

Собаки в основном породы хаски, но есть и смесовые. Нам не разрешили их кормить и вытаскивать из конуры, если они в нее зашли, а вот гладить их можно сколько угодно – но только в варежках или перчатках. Я попробовала – кажется, что собаки полностью шерстяные. Даже нащупать сложно, где кончается шерсть и начинается тело.

Когда заходишь на территорию с собачьими будками, их обитатели дружелюбно осматривают и обнюхивают посетителей. Наверное, знают – с этими товарищами предстоит скорая поездка. На каждой будке – надпись с кличкой собаки. Клички очень разные: от названий мест и рек, типа Валдай, Шуя, до названий пива – Гиннес.

Есть собаки-герои – несколько особей, – они дошли за три месяца от Петрозаводска до Северного полюса. Кажется, с Артуром Чилингаровым, которого, в свою очередь, сопровождал директор этого питомника.

Между собаками непростые отношения, поэтому расположение будок не случайное. Есть те, которые не любят друг друга, и если их разместить рядом, то будут драться. За каждой нелюбовью есть своя история. Например, взрослый пес обучал щенка тому, как правильно бежать в упряжке, и насел на него, когда тот сделал неверные движения. Щенок оказался злопамятным и, когда вырос, при каждом удобном случае дерется со своим учителем. Еще один типовой случай нелюбви – как оказалось, активные суки (те, кого ставят ведущими в упряжку) не переносят кастрированных кобелей. И если их разместить рядом, то суки на них будут нападать.

Щенки живут вместе, не в будках, но очень хотят поскорее оказаться в стае.

Еще есть отдельный отсек со щенками, совсем маленькими и побольше. Они живут вместе, не в будках, но очень хотят поскорее оказаться в стае. Все собаки в будках, как бы друг к другу ни относились, все равно считают себя стаей. Поэтому когда приходит какой-нибудь случайный пес из деревни и заинтересованно смотрит на них через сетку ограждения, все как одна начинают ожесточенно лаять и рваться с цепи. На наших глазах пришел такой щенок – очень любопытный, – поднялся неимоверный лай, и инструкторы пытались отогнать щенка. Сказали – если он пройдет за ограждение, обитатели питомника его порвут.

Запрягание собак – отдельное дело. Повозку везут шесть собак: две ведущие, две средние и две замыкающие. Заранее известно, кто где должен стоять. Запрягать надо с ведущих – самых сильных и решительных. После того как они обвязаны хомутами, запрягать остальных собак проще – они видят, что вожак у повозки, значит, все идет по плану. Нам сказали, что собаки очень любят бегать в упряжке. И действительно, это, кажется, гораздо приятнее, чем сидеть на цепи у будки.

Катаются на повозке по двое. Один сидит в санях. Его прикрывают чехлом на молнии – чтобы, если упадет снег с деревьев или завалится на бок повозка, не очень сильно изваляться в снегу. Второй человек в повозке выполняет очень важную роль. Его зовут каюр. Он стоит на окончаниях полозьев – почти как на лыжах, только без креплений, держится за поручень и фактически управляет движением собак, регулирует скорость и торможение. Есть и тормоз, на который надо нажимать, если собаки не слушаются команды остановиться. А они не очень слушаются, потому что не признают гостей в качестве хозяев.

Чтобы управлять собаками, надо знать два слова: «Але» (по словам инструкторов, от французского, циркового – видимо, начало «але-гоп!»), что означает «поехали!» И слово «Бр...» – сказанное с особой интонацией, – и это означает «стоп».

Второй человек в повозке выполняет очень важную роль. Его зовут каюр.

Наша повозка оказалась хорошей – собаки слушали слово «Але» и дружно бежали. Слово «Бр...» они не воспринимали, и надо было жать на тормоз. Поездка шла по лесу, иногда скатывались с довольно-таки крутых горок, я сидела в повозке и прочувствовала каждую кочку. Поскольку я верила в надежность своего каюра, поездка была захватывающей и не очень нервной. Это гораздо менее страшно, чем американские горки, и намного интереснее и непредсказуемее. В какой-то момент повозка почти врезалась в дерево, так что «лавирование телом» нужно не каюру, а сидящему в повозке, чтобы быстро отклониться так, чтобы только задеть дерево, не врубившись в него. Лучше свалиться на бок, в снег, но не въехать в ствол. Удивительным образом вспомнились движения из фигурного катания, которым когда-то занималась, – это очень помогло.

При катании три повозки едут друг за другом, и надо обязательно держать дистанцию, иначе собаки из разных упряжек смешаются и начнут драться. Мы ехали в третьей повозке, последней, это было, наверное, проще всего, потому что мы знали: к нам никто не въедет в спину.

После катания нас повели в юрту. Там горел костер, была сварена уха, и всем предлагалась тарелка супа, стаканчик водки, а потом – чай с печеньем. Вода для чая кипятилась в огромном ведре на костре, и наливать ее надо было прямо с огня, большим половником.

Было совершенно замечательно, какое-то непередаваемое чувство. Помимо радости узнавания нового я неожиданно сделала и «философский» вывод: главное – правильно выбрать каюра. Если собаки хороши, а каюр слабый, то может вообще ничего не выйти, он не сможет ими управлять, они его не будут уважать и потому – слушать. А хороший каюр и несильных собак вытянет.

Петрозаводск–Москва