Игра на выживание

На футболе всякий находит то, что ищет.
Фото автора

Коробочка во дворе, видавшая виды, ихтиозавр, который, вылезши наружу, смотрит на белый свет слезящимися от старости глазами.

Я ее помню еще салатового цвета, деревянной, но доски, словно молочные зубы, быстро выпали, или их попросту выбили. Помогли, верно, бомжи, которые разводят постоянно тут же неподалеку костры, а однажды чуть было не спалили нашу старую добрую коробочку, а заодно прилегающий к ней парк, а возможно, и тихий провинциальный городок с именем первого авиатора.

Силами футбольной общественности ее вновь отстроили, смастерили ворота, которые тут же посадили на чугунную цепь.

Ворота – вещь дефицитная. Потому их и воруют. Воруют всегда, но не всегда удается их найти. Вот только однажды зимой мы отыскали свои ворота по следу. Санный след (ворота тащили волоком) привел к другой коробочке, у которой ворот отродясь не водилось. Как говаривал один из лесковских героев: «Почему воруют? Взяли кому что нужно…»

Дворовый футбол – пылесос, который засасывает человечишку этого города однажды в юности, когда он вышел выбить теннисной ракеткой пыльный ковер, а потом не отпускает уже больше никогда.

Из дворового футбола не уходят. Из него выносят вперед ногами. Однажды зимой так произошло с нашим ветераном Ваней из соседней общаги. Он был с утра словно не в духе. Играть не хотел. Вернее, хотел, но не мог после вчерашнего, которое уже длилось лет десять. Его уговорили. Ваня, больше похожий на старый вытертый валенок, прислонился к воротам, так как стоял нетвердо, подышал свежим воздухом, послушал птичек, а потом вышел попить водички. И – был таков. Приехала скорая и переправила его, словно Харон, на другой берег. В эту коробочку он больше не вернулся.

Футбол начинается задолго до того, как кому-нибудь ласково закатают пятнистым кожаным другом в лоб. Поначалу собирается болельщик. Видите эту публику с помятыми лицами и не очень здоровым цветом лица (кто их еще воспоет?) – нашего болельщика? Он ждал целую неделю, томился, ругался с женой и клял судьбу, которая так немилосердно притормозила бег часовой стрелки. Он честно заслужил свое право на воскресный отдых.

И вот час настал. Воскресенье! Он идет к коробочке, словно на заутреню в церковь. По дороге покупает заветную бутылочку с самогонным напитком, по цвету напоминающим марганцовку. У него и лицо не сильно отличается от этого продукта.

Кеша!

В кепочке, по которой прошел целый полк его знакомой рвани, родственников и собутыльников, в болоньевой курточке, небритый (если бы хоть раз в жизни Кеша пришел на коробку бритый, то это был бы глюк, а не Кеша). В тренировочных штанах с обвисшими коленками, бывший пожарный (сам ты – пожарник), теперь – пенсионер. Он выходит из кустов, как призрак, глаза его еще сомкнуты, он встал, но не проснулся. Приваливается тихонько к забору, выпускает джина из бутылки, пробка, не до конца разъеденная жидкостью, которая булькает в бутылке от радости, что они с Кешей вновь вместе, выскакивает со знакомым с самого детства шумом: пук! И, наконец, после длительной борьбы и кряканья с криком «Таможня дала добро!» делает «горниста». Вот теперь, пожалуй, можно начинать. Все в сборе: Миша-плакса, Витя-Риелтор, Бухгалтер, Саша Туркмен и Кудряшка Сью…

Перед началом матча все разминаются чаем и вспоминают, как лет пять тому назад был матч века, сошлись не на жизнь, а на смерть. Никто никому не хотел уступать. И когда Димастый промахнулся мимо мяча и попытался испытать крепость штанги, игроки, не прерываясь ни на секунду, не сразу заметили «потерю бойца». Ну а когда наконец заметили, то просто оттащили его в сторонку, чтобы не мешал.

– Пусть остынет! – пошутил Кудряшка Сью.

Ну да, бывает иной раз «заруба». Тогда команды, вошедшие в раж с криками «Мочи!» или «Шилов, убей его!», отрывают друг другу головы, ноги, руки и все остальное, что мешает настоящему танцору. А потом, после матча или спустя какое-то время, за пивом, добродушно улыбаясь, с ностальгией вспоминают: да уж, а помнишь, как я ему, а он мне, как мы – ништяк! И все же футбол на коробочке по большому счету – игра незлобивая и добродушная.

А вот и еще один преданный болельщик – Костя – с обритой наголо, словно плафон в тусклом подъезде, головой. Он приходит, когда уже игра в разгаре, и сразу же встревает в какую-нибудь перепалку. И хотя сам не играет, но всегда такое ощущение, что и у него есть свой интерес, как у Кочкарева в «Женитьбе». У Кости всегда неиссякаемые запасы сарказма. Поэтому объект его издевательств никогда не остается в долгу. А как-то однажды вполне невинный на первый взгляд Костин комментарий по поводу кокетливой шапочки одного из игроков закончился дежурной потасовкой… Игра была в полном разгаре, а за бортом коробочки катался по осенней листве клубок из двух плотно прижавшихся друг к дружке тел. Над кронами деревьев голубеет небо, а тут два человека хотят зачем-то извести друг друга.

– Любовь до гроба! – как всегда пошутил Кудряшка Сью.

Так бы вот они и любили друг друга до скончания века, но их наконец разняли. Разняли не сразу, после очередного костиного всхлипа: «Я Мишку Телевизора позову», – он получал тычок, и вольная борьба возобновилась с прежним пылом. Зато после драки Костя был до странности молчалив и вроде как даже доволен.

Да, получается, что всяк на футболе находит то, что ищет: эти вот – общения и, возможно, любви, Миша-плакса – разминает свой целлюлит, Кудряшка Сью – дает выход своей язвительности, Туркмен – выгуливает свой пивной живот, Бухгалтер прикалывается над Риелтором, Риелтор, в свою очередь, над Бухгалтером, Кеша – поправляет здоровье… Природа – она, конечно, да, цветет и пахнет наперегонки с помойкой. Но главное, что людям есть чем занять свой досуг, кроме как сидеть и тупо пялиться в телевизор или ходить по супермаркетам в поисках нового ершика для унитаза!

Кеша опрокидывает еще по одной, становится зеленым, как светофор. После первой и второй он чрезвычайно разговорчив, вспоминает недобрым словом командира своего расчета, который пил даже антифриз, сберкассу, где ему выдают пенсию. Тут требуется комментарий. Как-то раз Кеша, пропив все до нитки раньше срока, пошел в сберкассу и попросил выдать ему часть пенсии вперед. Сберкасса не пошла ему навстречу. И здоровью его был нанесен непоправимый вред. Ведь элитный самогон – он все равно что лекарство, его нельзя помногу и сразу!

– А что же, – спросите вы, – футбол?

И я вам отвечу…

Не надо суетиться и егозить своими маленькими, как прикроватная тумбочка, ножками. Я все сейчас объясню.

Ведь что хорошего в обыденной жизни мне может сказать, к примеру, риелтор, или я ему, а бухгалтер – и того хуже?

Ровным счетом – ничего. А тут у нас общий интерес и благорасположение.

Или вот что такое, если вглядеться более пристально, Кеша? Алкоголик и все? Ан нет! Кеша собрал целую библиотеку на помойке. Он собирает и спасает книги, которые выбрасывает безжалостное время: «Поднятая целина», «Как закалялась сталь». Он спасает литературу! Миша-плакса, который работает механиком на аэродроме, однажды заправил самолет бензином. И знаете, ничего, самолет полетал, полетал, а все же сел, как миленький. Кудряшка Сью с миноискателем ищут старинные монеты, вот только разве что Туркмен становится все толще, и больше в жизни его, судя по всему, ничего не волнует.

Словом, почти у каждого игрока есть своя индивидуальная физиономия, со стороны плохо различимая. Футбол только с виду – игра тупая и неказистая.

Футбол – это религия!

Непосвященным непонятно и противно. Ну и пусть. Пусть они плачут и бьются головой о стенку оттого, что ничего не понимают в этом. А футбол был, есть и будет, покуда мы живы и не очень. До и после.

Короче, всегда!