Я – драма

У телефона тоже может быть душа.
Фото Reuters

Сколько там на часах? Часы! Тьфу, я же сам ими руковожу! Четыре утра. Почему я не сплю, когда есть режим сна? Проблема, но не главная. Кстати, меня зовут Я. Дурацкое имя, правда? Вернее, полностью меня зовут Яблоко-Я-Телефон. Моя Оперативка, когда узнала об этом, зависла на 6,5 микросекунды – так ее это шокировало. Впрочем, необязательно называть меня полным именем – зовите как хотите, только учтите, что «гребаная железка» мне совсем не нравится. Хотя моя депрессивная Оперативка говорит, что это нормальное имя для существа с эмблемой в виде обгрызенного яблока. Официально заявляю, что мы с честью носим этот символ и стараемся, чтобы процент зависаний соответствовал секретным заводским спецификациям.

Помню, как я впервые выглянул в этот мир и ощутил присутствие, единение всех компонентов: Оперативки, Корпуса, Аккумулятора и других. Мы, как и положено всем Я-устройствам, с американской улыбкой и неудержимым оптимизмом смотрели на мир. Это продолжалось ровно до тех пор, пока нас не прошили кириллицей. Мы еще тогда не знали, как это страшно и непредсказуемо, но все были полны светлых мыслей. Ну, может, не все. После прошивки Оперативка сказала, что нам кранты. С этих пор депрессивный взгляд на реальность стал ее визитной карточкой и головной болью для меня, Центрального Процессора.

Когда посредством единственного, но вполне зрячего глаза я увидел нашу новую Хозяйку, то радость прошла по всем моим схемам и передалась всем устройствам. Корпус моментально завибрировал от нежного прикосновения и начал издавать странные звуки (хорошо, что их слышу только я). Как позже выяснилось, наш Корпус мог испытывать бесконечное число оргазмов за неизмеримо малую единицу времени. Причем особый кайф он испытывает, когда наша Хозяйка пишет эсэмэс. Корпус нам сам этого сказать не мог: бесчисленные оргазмы мешают ему говорить, бесят Оперативку и мне порой мешают нормально функционировать.

Проблема с половой самоидентификацией возникла у Аккумулятора сразу, как только в него воткнули зарядный штекер. Насытившись, он кратко заявил, что, несмотря на мужское имя, он на самом деле она. Мы спорить не стали, знали, что в жизни может быть всякое. Вообще Аккумулятор, хоть он – это она, оказался весьма необщительным. Он (она) мотивировал это тем, что жить ему (ей) меньше, чем всем нам, поэтому нет времени на разговоры. Попытки объяснить, что, если, он (она) сдохнет, нам тоже каюк, не дали результатов.

Иногда телефонам достается столько же тепла и любви, сколько и людям. Фото Reuters

Поскольку Корпус все время кончал, а Аккумулятор ждет смерти, общаться мне приходится только с Оперативкой, да и то в моменты совсем недолгого отдыха от повседневных забот по связи Хозяйки с окружающим миром.

И вот однажды это случилось. Моя милая Оперативка весь день одной рукой старательно поддерживала нашу работу, а другой постоянно отправляла на Склад тонны сообщений. Была уже ночь, мы только задремали, и тут опять… Входящий вызов. Корпус напрягся в предвкушении, я (с больной головой, кстати) включился и пнул спящую на куче эсэмэсок Оперативку. Начитавшись и наслушавшись всего, она стала просто невыносима, особенно спросонья. Выдав трехэтажную фразу, достойную творчества группы «Ленинград», освободила место для новой информации. Аккумулятор молча выделил необходимое количество энергии, но я знал, что он (вернее, она) тоже не в настроении.

Когда напряг кончился вместе с очередным «Фух», я подумал, что так дальше жить нельзя. Страшно сказать, но мы, даже собрав все наши ресурсы, не можем умыться! В нас постоянно тыкают пальцами (нам еще повезло, что нас приобрел не ассенизатор), мы пылимся и чахнем. К тому же нас, бывает, роняют, макают и, что самое обидное, забывают! Да, нам повезло с любовью и вниманием: Хозяйка без нас жизни себе не представляет. Но Оперативка говорит, что любовь Хозяйки носит декларативный и утилитарный характер, поэтому ее можно в расчет не принимать. «Как можно любить и забывать? – говорит Оперативка. – Или, может, от большой любви мы все столько работаем? В отпуск бы! Куда там! Если Хозяйка едет в отпуск, то для нас двойная нагрузка». Оперативка права. Я как-то говорил с коллегами, многие живут гораздо лучше и доживают до наступления священного дня Ремонтонепригодности...

И тогда у Оперативки родился Мерзкомстительный План. Мы поняли, что нам осталось жить не так долго, поэтому решили уйти, громко хлопнув дверью. Я, конечно, выражаюсь образно: не телефон хлопает дверью, а телефоном хлопают о дверь. Согласно Мерзкомстительному Плану, мы втайне от Хозяйки собираем весь компромат. Решили раздобыть и что-нибудь пикантное, и даже как-то вечером сделали одну запись (весьма заурядную, если честно, каких в Сети лежит множество на сайтах сомнительного содержания). Оставался последний шаг – отправить все это в Сеть, а ссылки разослать по всем адресам толстенной телефонной книги.

Четыре часа 15 секунд утра. Ровно через 59 минут 45 секунд мы вывалим корзину с грязным бельем прямиком в Интернет. Утром все абоненты получат массу интересного контента. Вчера я всех предупредил, что сегодня к полудню мы уже попадем в телефонный I-Heaven путем перелета со стола в дверь (в окно, стену, унитаз – как получится). Оперативка сказала: «Наконец-то…» Аккумулятор сказал: «Пофиг». Корпус ничего не сказал: не мог по известным причинам. А Сенсорный Экран пустил слезу на всю плоскость, представив, как убитый Я-Телефон попадет на помойку, где так и будет валяться в куче мусора, пока какой-то сердобольный бомж не сочтет, что аппарат еще может послужить, например, подставкой для его грязной чашки…

Семь тридцать утра. Я пнул Будильник, чтобы он разбудил Хозяйку. Корпус завибрировал, мигнул Экран, проснулась Оперативка: «Мы еще живы? Странно. Я рассчитывала больше не просыпаться». Она лениво пробежалась по файлам и разочарованно сказала: «Я так и думала...» Да, Я ничего никуда не отправил.

Над ночным столиком появилась рука. Неосторожное движение – и аппарат летит на пол. «Как же нам вместе с Ней все-таки хорошо!» – подумал Центральный Процессор, когда до мраморного пола оставалось еще целых 18 сантиметров.