Юрий Тавровский
Стихи великих поэтов о вине выбивают на камне.
Фото автора
Я знаю мудрость, что несет
вино,
Оно в безбрежность душу
раскрывает.
Ли Бо «В одиночестве
пью под луной»
Перевод С.А.Торопцева
Любите ли вы водку «Маотай», как люблю я? Она существенно отличается не только от российской и иных европейских дальних родственниц, но и от многочисленных китайских сестер и кузин. Есть водки и послабее, и покрепче 53-градусного «Маотая». Отсутствие сивушного духа и целый букет ароматов тоже не такая уж редкость – это можно сказать и про «Улянъе», «Готай», «Эрготоу». Но вот такого послевкусия мне не доводилось испытывать после возлияний никакого другого байцзю – «белого вина», как называют китайцы водку. Бывает, что и через сутки из глубин желудка вдруг донесется аромат вчерашней пирушки… Удивительно ли, что я сразу ухватился за возможность совершить паломничество в китайскую глубинку – провинцию Гуйчжоу, где в старинном городке Маотай варят одноименный напиток?
В Китае провинции часто хвалятся какими-то отличиями: «21 странность» у Юньнани, «3 отсутствия» у Гуйчжоу… Отсутствие солнца – за пять дней я действительно ни разу не видел солнца за тучами, туманами и дождевыми облаками. Отсутствие равнины – это, пожалуй, преувеличение, но в пейзаже и вправду доминируют горы, которые местные жители делят в зависимости от формы на девичью грудь и пельмешки. Отсутствие денег – Гуйчжоу из века в век остается обделенной окраиной, а сейчас по размерам ВВП на душу населения является самой бедной. Лес, табак, уголь, сланцевый газ и энергия горных рек – вот и все ее невеликие богатства. Нет, не все. Еще есть многовековая традиция производства байцзю. Чистейшие реки, покрытые девственными лесами акаций, туй и фикусов горы, фильтрующая обильные дождевые потоки красно-коричневая земля, качественный гаолян – эти слагаемые обеспечивают местным жителям успех в производстве разных сортов водки, среди которых самый известный – «Маотай».
С трудом выйдя из машины у внушительной арки с названием города Маотай после трехчасовой поездки по разбитой дороге, я сразу ощутил знакомый запах любимой водки. Казалось, зачерпни его в ладони и пей… Незабываемый аромат потом сопровождал нас во время экскурсии вне зависимости от расстояния до цехов градообразующего предприятия. Через звуконепроницаемую стеклянную стенку можно было наблюдать разные этапы производства: мускулистые рабочие лопатами и метлами загружали темно-коричневое сырье из гаоляна (китайского проса) в бродильные чаны, женщины в белых халатах проверяли ровность наклейки этикеток на бутылки из белого фарфора, другие ставили их с конвейера в ящики. В общем-то, ничего особенного, тем паче секретного. Однако мне с придыханием объявили, что я стал первым иностранцем, которого допустили даже в этот цех, явно рассчитанный на туристов. Заботой о сохранности секретов водочного производства я объясняю отсутствие буклетов или иной печатной продукции о знаменитой водке. Не состоялась даже традиционная для подобных экскурсий дегустация. Вместо этого меня пригласили в музей «Маотая».
Экспозиция выходит далеко за рамки тысячелетней непрерывной истории водки «Маотай». По существу, речь идет о месте «дурманного зелья» в китайской цивилизации: истории, литературе, каллиграфии, военном деле, дипломатии… Оказывается, еще во II веке до н.э. великий император У-ди династии Западная Хань прослышал от своего посла о восхитительных свойствах вина, которое выгоняли жители государства Елан, существовавшего на землях нынешней Гуйчжоу и соседних провинций, и послал туда гонцов. Китайцы тогда пили слабое вино шуйцзю («водичка»), в то время как горцы из племен мяо и яо уже возгоняли свое «белое вино» примерно до 40 градусов. Крепкий напиток пришелся по вкусу не только воинам, но и философам, литераторам, помогая быстрее достичь «просветления». Без наполненной вином фляжки из тыквы-горлянки нельзя представить себе изображение Лао-цзы, основателя великого учения даосизма. Гиганты китайской классической поэзии Су Дунпо, Бо Цзюйи, Ли Бо прославились не только своими стихами, но и пристрастием к «дурманному зелью». Видимо, под его воздействием Ли Бо даже покинул бренный мир, прыгнув из лодки в реку, чтобы поймать отражение Луны…
 Мао Цзэдун и Чан Кайши пьют за победу над японцами. Фото автора |
Не обошлись без «белого вина» войны и революции прошлого века. В 30-е годы остатки китайской Красной армии под ударами войск Гоминьдана отступили в гуйчжоускую глубинку и оказались в Маотае. Местные жители лечили раны бойцов водочными компрессами и поднимали дух красного воинства отборным «Маотаем». Сразу после победы коммунистов и провозглашения КНР в октябре 1949 года встал вопрос о торжественном банкете. В послевоенном Пекине не нашлось запасов разных напитков и на банкетные столы выставили «Маотай». Вскоре, в 1951 году, он был официально провозглашен «государственной водкой». Решение лоббировал премьер Чжоу Эньлай, большой ценитель этого напитка. С тех пор именно «Маотай» подают на официальных приемах в Пекине и китайских посольствах по всему миру.
О дипломатическом значении своего напитка рассказывается и в музее «Маотая». Статуи Мао Цзэдуна и Чан Кайши с чарками в руках напоминают о заключенном в 1936 году Компартией и Гоминьданом соглашении совместно бороться против японских агрессоров. Фотография чокающихся Чжоу Эньлая и Ричарда Никсона отразила другой судьбоносный момент – нормализацию китайско-американских отношений в 1972 году. «Побольше пейте «Маотай» и поменьше «Столичную», – якобы посоветовал тогда премьер Чжоу. Пришлась ли «государственная водка» по вкусу последующим американским президентам, включая Барака Обаму? В музее об этом не знают. То же самое относится и к российским лидерам. Зато о любви русских к горячительным напиткам в музее наслышаны и мечтают открыть в Москве фирменный магазин. За это можно и выпить, призвав друг друга: «Ганьбэй!» («Пей до дна!»).
