Марина Гайкович
Автор спектакля – против насилия.
Фото с официального сайта фестиваля
Норвегия всегда была моей мечтой – с тех пор как много лет назад кто-то подарил ежедневник с открыточными видами: скалы и фьорды, лодочки и маяки, лазурная гладь моря – все это было словно из сказки. Мечтой и оставалась – поездка почему-то все время не складывалась. До недавнего времени, пока меня не пригласили на театральный фестиваль в город Стамсунд, это Лофотенские острова на севере страны. Практически на краю земли.
Рейс с двумя пересадками: из Москвы в Осло, оттуда – в Бодё, где самолет садится практически в море – аэропорт находится прямо на побережье. А затем на маленьком самолетике с двумя пропеллерами – на острова. От иллюминатора невозможно оторваться: в лучах заходящего солнца играют волны, ландшафт можно сравнить с раскрошенным хлебным мякишем – какие-то островки побольше, а какие-то совсем крошки.
Кстати, в аэропортах, даже в крошечном на Лофотенах – не только инвалидные коляски всех мастей, но и детские; последнее (по опыту путешествия с маленькой племянницей, когда на руках тащишь и ручную кладь, и ребенка) невозможно не оценить.
 Вот такие пикантные вещи смотрели школьники. И хоть бы кто-нибудь хихикнул! Фото с официального сайта фестиваля. |
Стамсунд, где уже больше 10 лет проходит Международный театральный фестиваль, можно пешком обойти минут за 20. Здесь даже улиц нет, просто сквозная нумерация домов. Я жила в № 2 – в переделанном под гостиницу рыбацком домике, чьи сваи стоят в воде. Вообще вода и скалы здесь кругом, кажется, что не люди – природа здесь главная, а остальное просто аккуратно вмонтировали. Заправка, например, – просто две колонки, притулившиеся к каменной глыбе. Главный промысел здесь, конечно, рыбный: некоторые из цехов или складов на время проведения фестиваля стали его площадками. Но полноценные театры здесь тоже есть – целых два (в городе на тысячу жителей!).
На фестиваль приезжают небольшие труппы, работающие, как правило, в альтернативных жанрах, камерными составами – а то и в одиночку. Антония Бэр из Германии, изображая гостей на своем дне рождения, 40 минут смеялась на любой манер, ее представление так и называлось: «Смех». Зритель разделился: кто-то недоумевал, кто-то хохотал пуще самой артистки, в любом случае не признать мастерства было нельзя – между гоготом и хохотом актриса умудрялась сохранять самую серьезную мину. Еще один моноспектакль был о тщетности бытия: молодой человек, очевидно музыкант, сосредоточенно готовился к концерту, надевал костюм, репетировал эффектные па с микрофоном, а потом залез в спальный мешок и закрыл молнию – зрители хлопают и выходят из зала. В спектакле (или скорее перформансе) Already Мade Тheater актеров и сцены вообще не было – но работа была: мы сидели на стульчиках перед одним из павильонов, слушали «Весну священную» Стравинского и настраивались на действо. Открылась дверь – сама, мы вошли внутрь и увидели только конструкцию из сваленных в кучу кресел и передвигались из комнаты в комнату вдоль хаотически (на первый взгляд) разбросанных (на самом деле уложенных одна к одной) вещей, из которых и делается театр (чего там только не было! Провода, клей, открытки, старое пианино и прочее и прочее).
 Море, горы, лодочки... Фото автора |
В один из дней привезли автобус со школьниками. Смотрели с ними два спектакля. Один – о взаимоотношениях в офисном пространстве, когда в борьбе за место в ход идет все, от банального желания подвинуть стол до висящей в воздухе сексуальной агрессии, естественным образом (но очень элегантно – в танце) удовлетворяемой. В воздухе, конечно, смущение, особенно в тот момент, когда она ему дарит трусики, а потом позволяет заглянуть себе под юбку. Воображаю, как отреагировали бы наши воспитатели, предложи им сводить детишек на подобное. А тут – ничего, похлопали, стали заполнять анкетки. Дальше – больше. Спектакль о насилии над живым, где (пусть и через очки для 3D) мы наблюдаем оленя с выпущенными кишками и совершенно обнаженная тетенька корчится в муках, олицетворяя боль животного. А совершенно голый мальчик сначала танцует рэп, а потом с помощью рук устраивает роскошный театр теней, конфигурацией пальцев изображая то стаю птиц, то плывущего дельфина, то жирафа, а еще и профиль Луи Армстронга, под чью знаменитую песню о прекрасном мире и идет этот фрагмент.
Братья Ампе заставили с замиранием сердца следить за акробатическими упражнениями с деревянными ящиками, когда один «погребал» скрючившегося другого в деревянном саркофаге, взбирался на него и затягивал романтическую балладу (второй голос ему подпевал «из-под земли») – оказалось, что у них еще и слух, и голос. Потрясающий спектакль был с ростовыми куклами (Radio Exit Live, совместная постановка нидерландских и норвежских артистов) – о мертвых, которых преследуют извращенные образы прошлого, и нет из этого сюрреалистического мира никакого выхода.
Спектакли шли нон-стоп, сказать «от рассвета до заката» было бы неправильно: в это время года здесь нет ни рассветов, ни закатов – солнце ходит по кругу. Как хорошо, что фестиваль летом. Впрочем, зимой, когда солнца нет вообще, здесь начинается другой фестиваль, и его автор – природа: спектакли дает северное сияние.
