Ирак превращается в Вавилон

Багдад. Выходной день. Жизнь продолжается...

В наши дни поездка в Ирак – вовсе не простая прогулка. Сложности начинаются уже по дороге из аэропорта в Багдад. Вот как это было у меня. Наш автобус следует за полицейским джипом, в кузове которого бойцы с автоматами и пулеметом. Первое впечатление от города – сплошные бетонные заборы, предназначенные при террористическом взрыве защитить здания. Фасады домов за заборами почти не видны, едем словно в туннеле. Везде блокпосты, каждая иракская машина проходит множество досмотров, прежде чем попасть в Багдад. Нас полиция ведет на блокпостах без очереди, через специальные коридоры.

Через час оказываемся возле суннитской мечети Абу Ханифа. К блокпосту, охраняющему мечеть, разрешают подъехать только полиции, туристический автобус держат на расстоянии. Затем автобус загоняют в зону досмотра. Солдаты изучают дно с помощью зеркала, прикрепленного к шесту. Мы проходим через рамку металлоискателя, затем всех еще и ощупывают, при этом женщин отводят в специальную комнату.

Христиан в шестимиллионном Багдаде в наше время всего 300 тыс. Католическая церковь Богоматери на улице Керада охраняется полицейским броневиком и десятком солдат. Верующих не видно, но говорят, что храм посещают американские солдаты.

Побывали мы и в халдейской церкви. Зайдя в ворота, попали в зеленый дворик с апельсиновыми деревьями, рядом приходской дом, куда всех нас и приглашают. Словно актер в фильме, появляется весь в красном Патриарх и кардинал Эммануил III Делли. «Главный муфтий всех христиан в Ираке», – величает его наш гид. Облачение Патриарха примерно такое же, как у западных католических кардиналов, и на груди большой крест, а вот на голове необычная шапочка – как кубанка, с красным верхом.

После Багдада мы побывали в Кербеле – священном для шиитов городе. Здесь похоронен имам Хусейн, злодейски убитый внук Пророка. На въезде очень долго ждем на КПП. Начинается обычная арабская неразбериха, но затем мы всей толпой проходим в центр города, при этом к нашим трем полицейским добавляют еще троих автоматчиков. Останавливаемся возле очередного КПП, недалеко от которого рваной раной чернеет взорванный террористами дом. Видимо, ближе к усыпальнице имама Хусейна террористы просто не смогли подогнать грузовик.

Подходя к комплексу усыпальницы имама Хусейна, словно попадаешь в другой мир. Золотые купола и минареты, освещенные множеством прожекторов. Кругом иллюминация, и светло, как днем. Народу здесь очень много. Справа и слева от пешеходной дорожки под навесами на ковриках располагаются паломники. Они принимают пищу, отдыхают, спят или просто сидят. Многие иранские паломники после свержения Саддама имеют возможность приехать в Кербелу. А так как гостиниц в городе пока мало, да и деньги есть не у всех, люди устраиваются на ночь прямо на улице.

Во время нашего посещения Кербелы еще продолжается хадж. Хадж – это паломничество в Мекку, но если у паломника нет денег на Мекку, они отправляются к ближайшим святыням. В Мекке шиитов не очень любят, и многие из них предпочитают совершать хадж к могилам своих имамов.

Следующая наша цель – городок Кефель. Выходим из автобуса на площади. Охрана сопровождает нас через темный крытый рынок, выводя в старую часть города. Женщинам выдают черные накидки. У всей туристической группы отбирают фотоаппараты.

Христианские храмы не переполнены прихожанами, но здесь всегда серьезная охрана. Фото автора

Здесь сохранилась древняя синагога. Позже к ней пристроили церковь, которая затем стала мечетью. Проходим по деревянным доскам через украшенный колоннами и сводами зал. Здесь пыльно, вовсю идет ремонт. Кирками и лопатами в мечети убирают на целый метр пол, уничтожая, таким образом, культурный слой. Смотреть на подобное тяжело. Местный гид, словно угадывая мысли иностранцев, предлагает разуться и войти в следующий зал. Это и есть синагога. По форме она напоминает часовню, увенчанную высоким куполом. Посреди зала расположена вырезанная из дерева и накрытая бархатными тканями усыпальница иудейского пророка Иезекииля. На стенах синагоги потрясающие фрески – витиеватые узоры на черном фоне. Гид сетует, что никто не может прочитать табличку, встроенную в стену, с древним еврейским текстом. Евреев в Ирак не пускают, фотографировать в синагоге нельзя.

Переезжаем в городок Куфа, там жил имам Али, двоюродный брат и зять Пророка. Здесь он принял мученическую смерть. Сразу попадаем в разгар народной мистерии. На крыше одного из строений актеры в старинных костюмах изображают какую-то сценку. Начинается борьба, двух человек скручивают, преклоняя к земле. Палач два раза взмахивает топором, и через одинаковые промежутки времени с крыши вниз в толпу, вызывая дружный возглас «Ах!», падают два окровавленных и обезглавленных трупа. В первый момент становится жутко, но это куклы, одетые в точности как «казненные» на крыше актеры. Толпа зрителей возмущенно гудит, усиливая впечатление от увиденной сценки. Гид рассказывает, что сегодня по арабскому календарю день гибели друзей имама Али.

За строением, где разыгрывали сценку актеры, находится дом, где жил сам Али. Снаружи он напоминает мечеть. Видимо, дом перестраивали, накрыв куполом. Перед входом застеленное коврами пространство, где молятся верующие. Какое-то время стоим возле этой шиитской святыни. Охрана собирает нас, как цыплят, в кучу и просит не фотографировать верующих.

После долгих переговоров местный имам разрешил нам осмотреть дом Али, но войти могут только мужчины. Разуваемся, заходим внутрь, ступая на мягкие ковры. Верующие совершают молитву в основном зале у входа, именно над ним сооружен купол. Имам ведет нас вправо по узкому коридору. Здесь закрыто зеленым стеклом и решеткой место, где омывали тело Али. Рядом у стены сидел Хусейн, оплакивая отца. Еще вправо, в следующей комнате, – колодец Али. Имам предлагает отведать воды из колодца. Комнатка очень маленькая, верующие напирают, и мы уходим, освобождая для них место. Испить воды из священного источника не получается. Люди идут потоком, целуя стены и двери, рьяно молятся возле наиболее значимых мест. Состояние отдельных паломников напоминает истерику.

Вообще, Ирак, где одни общины переживают бурное возрождение, а другие испывают страх перед будущим, вызывает любые эмоции, кроме равнодушия.