Юлия Гришина
Таиланд – многоцветная экзотика для гостей. А для местных все это привычно.
Фото автора
Одна важная дама, владелица сети модных нынче спа-салонов, решила внести в свой бизнес экзотическую изюминку. Вариант нашла беспроигрышный – привезти из Таиланда массажисток, знающих все секреты мастерства. Потому что обучить науке тайского массажа практически невозможно. Эту науку нужно впитать с молоком матери, с пряным запахом перца чили, со звуками странного резкого голоса. Все дама рассчитала, условия работницам предложила королевские: график работы два дня через два, зарплату в тысячу долларов (когда средний доход в месяц в Тае – 150 долларов на семью), проживание по два человека в комнате и бесплатное питание. А брошенное вскользь замечание, что, мол, два дня подряд работать многовато, не услышала. Тайки поработали пару недель, да больше на работу и не вышли. И никакие угрозы и увещевания не помогли. Бизнес-леди ничего не оставалось делать, как отправить их обратно, понеся значительные убытки. В чем был просчет важной дамы? Да в том, что в своих бизнес-планах она не учла один маленький пункт – особенность тайского менталитета.
Вот для нас главное что? Чтоб работа была хорошая, чтоб деньги приносила, карьера в гору шла, дети не болели, да алмазные копи в закромах увеличивались. А для тайца главное – быть в сануке. Если по простому – быть в гармонии с самим собой и окружающим миром. И еще желательно, чтобы и сабай присутствовал. Санук и сабай – два базисных «камня» Таиланда, основополагающая концепция восприятия мира, которая делает тайцев тайцами.
Санук – это удовольствие для души, сабай – физический комфорт. Все в жизни тайца должно быть санук. Таец должен просыпаться утром и чувствовать влечение к своей работе. Если влечения нет, то такую работу надо бросать. И никакими деньгами тайца на месте не удержишь. А что самое удивительное и неподвластное нашему восприятию – для тайца не важно, как другие оценивают его работу и положение в обществе. То есть он может мести улицы, рубить тростник, даже просить подаяние – если при этом тайца все устраивает и он в сануке, то другого он желать и не посмеет. А в сануке, как мы понимаем, таец всегда. Это удивительнейшим образом увязывается с кастовой системой уклада жизни тайского общества. Все четко предопределено, и каждый знает свое место. Для нас это немыслимо. Ну как же так – не хотеть большего? Как же так – не стремиться к вершине? Только для нас, белых фарангов (так тайцы называют европейцев), вершина – какой-то призрачный идеал жизни, подсмотренный в фильмах про дольче виту, навязанный песнями про Сан-Тропе и Портофино, а для них – санук и стремление приблизиться к внутреннему совершенству.
Рано утром, когда еще не расцвело, к дорогим отелям приезжает фургончик без окон. И быстро-быстро толпа людей устремляется к черному входу, берет инвентарь и рассредотачиваются по территории. Они метут, чистят, моют, лица их наглухо закрыты тканевой повязкой, широкие полы шляп скрывают глаза. По окончании работы они прячутся в закутках гостиниц от скучающих взглядов фарангов, а с наступлением темноты прыгают в фургончик и отправляются домой. Это низшая каста. Но в их сердцах нет зависти. Они знают, что если будут хорошо выполнять свое предназначение в этой жизни, то, возможно, в следующей им будет оказана честь быть кем-то другим. Санук тайца неразрывно связан с его кармой. Карма – это не наказание. Карма – это как облачко над головой каждого. И главная задача – чтобы это облачко было светлое. Поэтому тайцы предпочитают больше отдавать, чем получать. Они помогают, справедливо надеясь на то, что это им зачтется. И если наша религия убеждает отречься от земных удовольствий ради Господа, то тайцы все делают для себя. Для себя нынешнего или для себя следующего. Они всегда стараются разобраться, не за что им послано то или иное испытание, а для чего. Что нужно изменить в себе и своей жизни, чтобы это испытание преодолеть.
А вообще эмоции в Тае показывать не принято. Это странно слышать, ведь королевство часто называют страной улыбок. Улыбок действительно существует целых 13 разновидностей. Есть к примеру Йим тхак тхай – вежливая улыбка, предназначенная для незнакомых или малознакомых людей. Или Йим су – улыбка оптимиста, когда все плохо, а человек улыбается. Есть даже Йим ми лэс най – улыбка абсолютного зла. Вот она страшна. Если вам так улыбнулись, один совет – бегите. Желательно куда-нибудь в Сибирь. Ибо потом у улыбнувшегося последует состояние аффекта, которым местные полицейские почти всегда оправдают любое преступление. Но такая улыбка крайне редка для тайца. Только если вы заставили его «потерять лицо», то есть прилюдно оскорбили или унизили перед партнерами. Поэтому в проявлении своих эмоций, особенно громкого крика или ругани, нужно быть в Тае очень осторожным. Ну, не умеют они кричать. Не санук это. А вот лишить вас жизни после «потери лица» – запросто. Ибо жить, «потеряв лицо», совершенно не санук. Все замечания или недовольства, жизненноважные, тайцы говорят промеждупрочим, вскользь. Услышали и учли – хорошо, не услышали – извините, товарищ фаранг, но вы мне санук нарушаете, я с вами дружить-работать не буду. И это учитывается даже при воспитании тайских детей. Уроки в школе длятся по 20 минут, тогда как перемены – целый час.
Возвращаясь к сануку, стоит сказать, что все тайцы уважительно относятся к сануку других людей. Избитая толерантность доходит в Таиланде просто до фанатизма. Вот, к примеру, транссексуалы. Мы на них смотрим как на аллигатора у себя в ванне. Уберите-уберите, люди добрые, эту нечисть. Там же официально существует три пола: мужской, женский и... ммм... леди-бои. Кто-то делает операцию ради заработка. Как я уже говорила, уровень жизни в королевстве по нашим меркам крайне низкий. Операция по смене пола стоит около 10 тысяч долларов. Ее великодушно оплачивают владельцы шоу трансвеститов. А новоиспеченные дамочки потом отрабатывают эту сумму в представлениях. Правда, нормально жить леди-боям после операции остается всего лет десять, а еще несколько лет они мучительно умирают, когда попеременно отказывают органы, а простой насморк может стать для ослабленного гормонами организма смертельным заболеванием. А многие операции не делают. Они просто одеваются как женщины, считают себя женщинами и кое-где для них даже есть отдельные уборные комнаты. И никому и в голову не придет насмехаться над этими басистыми дамочками с сороковым размером туфель.
Кстати, о популярном на весь мир секс-туризме. Мы можем видеть в Тае огромное количество белых фарангов, рядом с которыми семенит маленькая тайка. Человек прилетает на какое-то время и берет на весь срок себе девушку. Очень часто у этой девушки есть семья и дети. Но муж не считает это падением и изменой. Жена кормит семью. Это ее работа. Ничего личного. Кто-то сравнил это с исследованием внеземных цивилизаций, с контактом с существами другого типа. Но вот не дай бог тайке изменить мужу с другим тайцем – расправы не избежать. С изменами там весьма сурово. Ежели тайка узнает, что муженек нет-нет да и захаживает в соседний домишко, она в состоянии аффекта возьмет кухонный тесачок, которым давеча кокосы рубила, да и отхватит спящему «гуляке» все, чем он дорожит. И бросит этот, так сказать, инструмент любви за окошко, где курочки, поросятки и прочая живность от него мигом и следа не оставят. И если станет известно, что этот униженный муж действительно ходил налево, то жене ничего не будет. Права, и все тут. Правда, мне не понятно, зачем он ей потом такой нужен будет, коли не помрет от потери крови до приезда местного доктора.
Кстати, об отношениях фарангов и таек. Дети от таких союзов весьма приветствуются. Потому что, как правило, метисы получаются очень симпатичными, внешне гораздо приятнее чистокровных жителей. И им прямая дорога в шоу-бизнес. На тайском телевидении практически одни метисы. Правда, шоу-бизнес там – действительно просто шоу. Все понимают, что это развлечение, и никакого фанатства и слепого поклонения, как у нас это часто случается, у них нет. Это просто доход, который обеспечивает им сносное существование, а родителям метисов – «пенсию». Потому от государства получать пенсию практически нереально. А с родственными связями там все серьезно. Ежели старенький папашка напишет своему преуспевающему сынишке в Бангкок, что приснился ему сегодня ночью белый слон и по этому поводу непременно сегодня надобно храму пожертвовать пару тысяч долларов, то сын возмутиться и не подумает. Пойдет и пожертвует, важную встречу отменив. Потому что чем больше отдаешь, тем больше к тебе вернется. В этой жизни или в следующих.
Канчанабури–Москва
