С Уолл-стрит не уйдем

Протест может выглядеть спокойно...
Фото Reuters

Кто организатор народных движений? Где скрываются тайные ячейки, назначаются явки, выковывается стратегия пропаганды? Кто финансирует распространение идей, привоз и увоз демонстрантов, их еду и ночлег? Возможно, эти вопросы относятся к массовым движениям прошлого. Нью-йоркские протесты против банкиров Уолл-стрит говорят о том, что наступило время спонтанных, стихийных волнений, когда нет ни организаторов, ни спонсоров, ни четкой программы, ни конкретных требований, ни представителей собравшихся демонстрантов.

Вечером в субботу, 15 октября, тысячи американцев собрались на знаменитой сверкающей и сияющей рекламными огнями Таймс-сквер. Они протестовали против растущего классового неравенства, против экономики потребления, против финансовой индустрии Уолл-стрит, против банков, чуть не доведших в 2008 году страну до краха. Протестовали они и против правительства, которое банки спасло, одолжив банкирам немалые суммы и оттянув таким образом экономику от пропасти, но не подтянув к процветанию. И если вы смотрели на эту весьма дисциплинированную толпу по телевизору, то могло показаться, что все пришедшие на площадь это члены какого-то сообщества, объединенного общей целью и руководством. Удивительно было видеть, как огромная толпа то вдруг садилась на землю по какому-то невидимому приказу, занимая сразу и улицу, и тротуар, то разом сужалась, поднимаясь на ноги, как если бы дышало огромное живое тело.

Но если вы, как и я, находились внутри самой демонстрации, присмотрелись к разнообразию лозунгов, написанных на белых полотнах, картонках от ящиков, листах бумаги и собственных майках, прислушались к ритмично скандируемым призывам или поговорили с участниками, вам, как и мне, сделалось бы ясно, что тут наблюдается коалиция лебедя, рака и щуки. Но недоумение это содружество вызывало только у посторонних вроде меня.

Пока залитая разноцветными рекламными огнями толпа скандировала: «Ночью и днем с Уолл-стрит не уйдем», у меня вопросы не возникали. В конце концов, демонстрация выражала общий настрой города (согласно опросу, проведенному Квиннипекским университетом, 72% жителей Нью-Йорка поддерживают протест), и самое критическое замечание в адрес протестующих, которое мне удалось услышать, последовало от нью-йоркского таксиста родом из Китая, хотя и прожившего в Америке уже 25 лет: «Я вообще согласен с этими ребятами: Уолл-стрит пора прижать, только не надо все-таки мешать движению на улице».

Но когда плотно окружающие меня люди вдруг перешли к лозунгам не традиционного для Америки характера: «Наша резолюция: нам нужна революция», я удивилась. «Скажите, пожалуйста, – обратилась я к миловидной девушке, раскрасневшейся от прохладного воздуха и энтузиазма, – о какой революции идет речь?». «Сама не знаю, – сказала она, несколько смутившись. – Все скандировали, и я тоже. Но в принципе, если государство перестанет урезать деньги на школы, для меня это уже революция. И другой не надо». Девушка, как оказалось, работала в государственном учреждении и заведовала как раз образовательными фондами. Людей, как эта девушка, протестовавших против урезанных фондов для государственных школ, было на демонстрации немало. Это были энергичные родители, некоторые из них (чтобы было нагляднее) пришли на демонстрацию с детьми, и множество серьезных учителей, мужчин и женщин, молодых и не слишком, чей профсоюз выступил в поддержку движения. Тема образования вообще была на виду: очень многие выражали негодование по поводу студенческих займов, к которым государство имеет весьма косвенное отношение, а университеты – прямое.

Дело в том, что американские студенты часто вынуждены брать в долг, чтобы платить за обучение, а так как почти все на демонстрации оказались с университетским образованием, то должников тут было большинство. Многие протестовали против субсидирования войн в Ираке, Афганистане и военной помощи Ливии. Немало народу выступало в защиту американской выборной системы, которой, по их мнению, угрожают большие корпорации, дающие деньги на предвыборные кампании политических кандидатов. Но была и кучка радикалов, вдохновляющихся все теми же идеями, что и радикалы прошлого и позапрошлого века, – все тем же Марксом, все тем же Бакуниным.

Объединяли же эту толпу не общие цели и задачи, а общее чувство спонтанного возмущения: «Как может быть справедливо, что 1% населения зарабатывает 25% всего дохода Америки?», «Как можно допускать, чтобы миллионеры платили меньше налогов, чем средний служащий, а большие компании влияли на наших политиков?» Многие из участников протеста сами оказались работниками больших компаний: один молодой человек, приехавший на протест из Филадельфии и объяснявший мне, что общество не должно строиться на потребительских интересах, признался не без смущения, что работает в большом рекламном агентстве, а женщина средних лет из штата Миссури, которая раздавала листовки против жадности корпораций, оказалась сотрудницей IBM, огромной фирмы, занимающейся новыми информационными технологиями. «Общество потеряло баланс», – сказала мне она.

Разделение общества на богатых и бедных есть неотъемлемая часть привычного для американцев капитализма, и присутствие богатых в былые годы не только не нарушало чувства справедливости, но создавало потенцию экономической мобильности: вот и мы разбогатеем, если будем упорны. Что же произошло? Мало кто сомневается, что насильственная уравниловка богатства ведет к экономическому упадку и политическим ужасам: Советский Союз был тому печальным и всем известным примером, и в американских школах и университетах эта тема муссируется постоянно. Но, по мнению многих экономистов и решительно всех демонстрантов, экстремальное расслоение, которое в настоящий момент наблюдается и в Америке, и в Бразилии, и в России, тоже ведет к экономическому застою и социальному упадку. Конкретные же методы борьбы с создавшейся ситуацией остаются предметом нескончаемых и бесплодных политических прений.

На днях бывший мэр Нью-Йорка Эд Коч заявил, что присоединяется к демонстрантам в их критике банков, но вряд ли он как политик мог стать участником подобного движения. На данном этапе протест «Занимай Уолл-стрит» без лидеров, без конкретных политических задач, четких планов и предложений. Происходящий вне политической структуры Америки, он является скорее художественным спектаклем, чем политическим движением. И тут царит принцип художественного самовыражения. Каждый имеет возможность написать свой лозунг и выставить его на обозрение, явиться на демонстрацию в маске, смешном костюме с перьями или одеться как успешный бизнесмен.

...но чаще это бурное и буйное действо. Фото Reuters

Самые убежденные демонстранты (их несколько сотен) уже целый месяц живут в двух кварталах от Уолл-стрит в маленьком городском парке Зуккоти – и это тоже своего рода спонтанный театр в укор и назидание финансистам и политикам. Демонстранты, как объяснила мне девушка по имени Анжелина, а по профессии дизайнер, организовали хорошо налаженный мини-город, где царят идеализм, взаимопомощь, внимание к ближнему: два раза в день собирается общее собрание для решения каждодневных проблем: уборки парка, распределения одеял и спальных мешков, раздачи еды, которой демонстрантов очень щедро снабжают бесплатно местные рестораны и которая присылается поддерживающими движение гражданами. Решается и проблема шума: в настоящий момент, чтобы не тревожить жителей района, играть на музыкальных инструментах можно только в определенные собранием часы. Сама Анжелина ночует дома, но приезжает в парк каждый день, чтобы помочь на кухне «в походном стиле».

Я пришла в парк Зуккоти в 12 часов дня, то есть как раз тогда, когда разрешена была музыка. Недостатка в музыкантах не было, и под звуки барабанов и гитар, скрипок и губных гармоник было особенно ясно, что все это разношерстное общество молодых энтузиастов, разыгрывающих драму с музыкальным оформлением в парке Зуккоти, стремится к тому, к чему часто стремится искусство: не к изменению правил и законодательств, не к участию в политической игре и созданию собственной партии, а к изменению взгляда на мир современников и сограждан.