Двое в машине, не считая Дорис

Мы простояли на латвийско-российской границе 13 часов.
Фото Reuters

Коллеги сказали моему мужу, что он сумасшедший. А он им ответил, что в 2018 году, когда в России будет проходить чемпионат мира по футболу, наш маршрут повторят на автобусах и автомобилях тысячи британцев. Потом муж нашел единомышленников – на сайте Real Russia, где англичане помогают друг другу советами, как не пропасть, самостоятельно путешествуя по России. Там один энтузиаст, который не первый год возит домой русскую тещу, предупредил нас, что граница – это испытание не для слабых.

А ведь так легко ехать из Лондона до этой чертовой границы. Цветущий Кент, белые утесы Дувра, баржа через Ла-Манш, потом быстренько по северным макушкам: надкусив яблоко во Франции, жуешь его в Бельгии и приканчиваешь в Нидерландах. А указатели дорожные с названиями стран так и мелькают. Они очень скромные – отвлечешься на секунду, запросто попадешь не в то государство.

Дорис – бортовой компьютер – не сердится, если мы пропускаем нужный поворот. Она приятным голоском напоминает о маршруте. Хотя имя у нее простое, как у русской Дуни, Дорис отнюдь не простушка. По нашей просьбе она и машину запирает, и нужную радиоволну находит, и телефонную связь hands free устанавливает, и микроклимат в салоне создает. Жаль, что смотреть на встречную полосу и сообщать, когда можно делать обгон, Дорис пока не научилась. Это делаю я. Ведь в машине с правым рулем, едущей по континенту, водителю требуется помощь.

Уже в Германии стало ясно – настоящий блицкриг получился, только в обратном направлении. Самая долгая остановка была в Риге, оттуда не хотелось уезжать. Мы загрустили, сидя за столиком на старинной улице: ну почему в Москве и Лондоне не найти больше таких счастливых уголков?

На рассвете следующего дня под влажные крики чаек вышли из гостиницы в парк попрощаться с прекрасным городом и обалдели от его чистоты. Всего одна пустая пивная бутылка попалась на глаза, хотя весь предыдущий вечер здесь гуляла молодежь. Кстати, в Латвии я не увидела ни одного дворника-таджика, улицы метут сплошь стройные блондинки. Но не будем отвлекаться на латвийских блондинок, поспешим на дачу.

Сереют бедные деревушки. Фото Интерпресс/PhotoXPress.ru

Вскоре наш «Форд» был впервые остановлен за превышение скорости. Полицейский смягчился, лишь узнав о маршруте. Оказывается, люди, когда сильно удивляются, не охают, не ахают, а просто молча смотрят на тебя. Я потом неоднократно такую реакцию наблюдала. И таможенник на латвийско-российской границе сначала помолчал, потом подошел к нашему распахнутому багажнику, кивнул на газовый холодильник, солнечную панель и прочие железяки:

– Это что?

– На дачу везем.

Было три часа ночи, нам не терпелось вырваться из пропускного пункта, который показался адом. Только пять машин из 120 стоявших в очереди были с российскими номерами. Почти все остальные принадлежали проживающим в приграничных деревнях латышам.

Поездки за российским бензином стали для этих людей налаженным бизнесом, очередь они держат и для себя, и для знакомых. В светлой северной ночи было хорошо видно, как вновь подъезжающие машины вклиниваются в оставленные для них интервалы. Муж чуть не подрался с одним водителем, но ему с акцентом пригрозили по-русски, что «если будете так себя вести, еще десять машинок поставим перед вами».

И наступил момент, когда, озверев, мы с другим водителем-москвичом пошли вдоль цепочки автомобилей, чтобы за любые деньги купить в очереди места поближе к границе.

– Не пытайтесь, – мрачно ответил нам латыш из ржавой «Лады». – Полиция номера уже переписала.

По его словам, во всем виноваты не местные спекулянты бензином, а какие-то киргизы и литовцы. Первые перекупают у последних пригнанные из Германии машины, на растаможку каждой уходит около часа.

Рига с ее уютными кафе стала последней остановкой перед въездом в Россию. Фото ИТАР-ТАСС

Тринадцать часов просидели мы в машине, прячась от комаров и зловония туалетных будок. У Дорис случился нервный срыв: она хоть и бортовой компьютер, но с чувствительной душой. В ее голосе зазвучали скандальные нотки, а на экране, где она прежде размещала карту с маршрутом, не высветилась ни одна дорога – Россия предстала белым пятном. Это выглядело, как в компьютерной игре, когда кончается игровая зона.

Наконец едем дальше – через такой же лес, такие же поля, как в Латвии, только на обочинах теперь растут огромные борщевики-триффиды и валяется мусор. Останавливаемся для передышки, и тучи слепней атакуют машину, приняв ее за крупное теплокровное, а мы, затаив дыхание, наблюдаем за аистом, вышагивающим по мокрому лугу. И снова мчимся по пустой стране – лишь бедные деревушки иногда сереют вдалеке. Трасса М-9 оказалась более чем неровной дорогой, хорошее покрытие началось только за 100 километров до Москвы.

Народ в маленьких городках дружно оборачивался на машину с правым рулем, британским номером и подозрительным водителем, который фотографировал окрестности на мобильник. Вернувшись в Англию, муж покажет эти снимки сослуживцам. «Почему артиллерийские орудия выставлены около супермаркета?» – спросят те, разглядывая фото. «Потому что русские магазинных воришек расстреливают прямо на месте преступления», – объяснит он, буднично зевнув.

«А зачем танк на постаменте рядом с церковью?» – «Местный священник на нем паству собирает». «А это что?» – обалдеют англичане от коротенького видео, где джип, обдавая грязью стоящие на шоссе машины, бешено несется по разделительному газону, а за ним – еще один внедорожник, и еще один. «Обычное дело – так у них объезжают автомобильные пробки».

Коллеги почешут затылки: «Неужели у тебя не было проблем с авто?» «Один раз было. Припарковался у магазина, а окна забыл поднять. Вернулся через час и...» «И?..» – с надеждой переспросят они. Им все еще не верится, что он приехал домой целым и на той же машине. «Ничего не пропало», – добьет он этих скептиков, не верящих в мою родину. Приключение удалось вопреки их прогнозам. Только нам хочется поскорее забыть про пересечение границы и про М-9, которая стала потрясением для новенького «Мондео».

Лондон–Москва