Алиса Ганиева
На геттингенские чердачки мы так и не попали...
Десять дней мы «бродячим цирком» колесили по лесистым германским и австрийским землям. Вылезая на живописный перрон какого-нибудь уездного города и начиная неспешный путь к очередной гостинице, мы непременно натыкались на афишу с изображением нашей книги. Дело в том, что в рамках международной программы литературной премии «Дебют» для молодых авторов (учредитель – Андрей Скоч) в известном германском издательстве «Зуркамп» вышла книга под названием «Прекраснейший пролетариат мира». Туда вошли произведения шести победителей «Дебюта» разных лет в немецком переводе Кристианэ Кёрнер. Книжка оказалась оформленной в строгом зуркамповском стиле: темно-изумрудная обертка, черный жирный шрифт, никаких рисунков. Как говорится, зер гут.
Со мной путешествовал писатель из Соликамска Алексей Лукьянов – кузнец, семьянин, прекрасно начитанный и с чувством юмора. Молодой представитель почти угасшей советской рабочей интеллигенции. Второй – Денис Осокин из Казани, автор нашумевших недавно «Овсянок», – с тонкой, светлой душой, томными ресницами и вполне земным телом. С нами в компании ездил поэт и ответсекретарь «Дебюта» Виталий Пуханов, бесконечно знающий и любящий жизнь, ну и, конечно, сама переводчица и просто замечательный человек Кристианэ Кёрнер.
Первым делом мы приехали в Берлин. В Берлине было дождливо. На светофорах загорались восточногерманские зеленые и красные человечки в шляпах, стены пестрели граффити, а машина все время сворачивала на улицу Пушкина. Или мне так показалось? Гостиница оказалась тихим старинным домом со множеством арок, гулких переходов и с деревянными лестницами. Маленький семейный бизнес. Поблизости как раз пролегала снесенная уже Берлинская стена. На улицах вольно росла высокая трава, и трамваи как будто мчались по некошеному полю.
В день прилета нас ждали литературные чтения в «Литературной мастерской Берлина» – первом литклубе объединенной Германии. Поэтому, обойдя несколько антикварных лавочек с богато инкрустированной мебелью, побитыми свиньями-копилками, ложечками для снятия пенки и прочей мелочью, мы отправились на бывший пивоваренный завод, где нас уже ждал полный зал заплатившего за вход народу.
Среди присутствующих были и редактор восточноевропейского направления издательства «Зуркамп» Катерина Раабе, и разные культуртрегеры. Оказывается, немцы очень любят, когда писатели читают им вслух. Мы зачитывали только по небольшому абзацу в оригинале, чтобы дать публике представление о звучании текста, а затем наши тексты декламировались на немецком профессиональными актерами. Берлинская встреча как будто задала тон, и все последующие дни сценарий повторялся: предварительное выступление Кристианэ, наши отрывки на русском, чтение на немецком и финальная дискуссия. Вопросы, впрочем, тоже дублировались и зачастую от собственно литературы (Кто из классиков оказал влияние? Каков в России издательский процесс? Чем молодое постсоветское писательское поколение отличается от предыдущих?) перескакивали на вопросы социально-политические (Есть ли идеологическая цензура? Осталась ли у нас перестроечная травма? и пр.).
 Странный мостик через речку Мур. |
После Берлина был маленький курортный городок Райнсберг. Всего 5 тыс. жителей, живописные полупустые улки, купидоны и венки на окнах, заросшие плющом игрушечные домики, замок Фридриха Прусского, классический парк на берегу озера, искусственные гроты, яхтовые причалы, а на деревьях – романтические таблички с именами возлюбленных. Выступив в райнсбергском замке, мы отправились в студенческий Геттинген – редкий город с не затронутой бомбежками архитектурой. Наша презентация тоже проходила в старинном доме со средневековыми перекрестными балками. И если в Райнсберге нас слушали в основном пожилые люди, то здесь собралась веселая молодежь, в том числе студенты из каких-то немыслимых городков бывшего советского пространства. Из Геттингена мы отправились в Лейпциг, довольно суровый город с меланхолическими руинами, зданиями-гибридами и скучными серыми коробками госучреждений. Там мы выступали в кафе, и мрачноватая публика, надо сказать, расшевелилась не сразу. Мы даже думали, что на этот раз разговор не удастся, но, к счастью, ошиблись. Уже стемнело, а шквал вопросов все продолжался. Организаторам пришлось греметь ключами, чтобы хоть как-то свернуть обсуждение.
Наутро из Лейпцига мы выехали в Дрезден. А вернее, в ту часть Дрездена, которая раньше была деревней Лошвиц. Выступали по ту сторону Эльбы в частном Доме книги, а до и после только и делали, что восхищались. Вы только представьте: супружеская пара среднего достатка с детьми живет в прекрасном доме XIX века, в одном флигеле держит частный отель – номера с кухнями, в другом – книжный магазин. В принадлежащем им соседнем доме XVIII века, оформленном как Дом книги, проводятся литературные встречи и вечера. Домики эти располагаются в красивейшем и тихом местечке со средневековыми фасадами. О чем еще можно мечтать? Лошвиц и Геттинген, кстати, вышли в лидеры нашего личного рейтинга, всем нам захотелось вернуться туда вновь.
 Дом-рояль и арт-туалет. Вена удивляет... Фото автора |
Перед презентацией мы улучили время и успели обежать центр Дрездена и взглянуть на Сикстинскую Мадонну. По дороге то и дело путались в пересадках с трамвая на трамвай, но, расслышав русскую речь, к нам тут же подбегали какие-нибудь русские прохожие. Впрочем, такое случалось не только в Дрездене. В каком-то поезде мы встретили эмигрантского мальчика Диму из деревни под Пермью. А в Берлине гуляли с еще одним молодым писателем Дмитрием Дергачевым, переехавшим в Германию из Казани. Да и сами немцы признавались, что отчасти понимают нашу речь – сказываются школьные уроки русского.
Поездом из Дрездена в Вену вдоль курортных домиков, альпинистских стоянок, лодочных станций, ухоженных городков, по тучным чешским землям, через Прагу┘ В траве то и дело мелькали то косуля, то одинокий журавль. А в Вене нас ждали прогулки по бесконечному имперскому городу, выступление в библиотеке, каналы с русскими надписями на стенах, дома Моцарта и Бетховена, готические храмы, камерная музыка, запряженные фиакры. Я сыграла с венским оркестром на камертоне...
На последнем этаже нашей гостиницы со старинным лифтом располагался детский сад, во дворе – церковь, а в окрестностях – злачные заведения, секс-клубы и публичные дома. Вечерами на улицах и в окнах появлялись полуобнаженные девушки, а на матрасах под теплым венским небом укладывались бездомные. Виталий Пуханов в перерывах между нашими выступлениями сочинил такой стишок: «По утрам не бьет он морды,/ Говорит он: «гутен морген»./ А когда садится в танк,/ Чтобы ехать в Дойче-банк,/ Говорит он: «филле данк»./ А когда идет по бабам,/ Говорит он: «гутен абенд». Из Вены мы съездили в австрийский город студентов Грац – туда, где начинаются Альпы, где бурлят горные речки и в воздухе пахнет озоном. В Граце на нашу презентацию пришел австриец, прекрасно говорящий и пишущий по-русски, постоянный читатель «НГ». В Граце я попробовала местный тыквенный суп. И именно в Граце закончилось наше австро-немецкое путешествие, в котором нас сопровождала «добрая фея» Кристианэ Кёрнер.
Мы улетели, а «Прекраснейший пролетариат в мире» остался. Он, говорят, хорошо продается.
