Елена Семенова
Внутренняя кухня телевидения.
Фото PhotoXPress.ru
– А вот приходите в пятницу в студию, там все что нужно и узнаете, – сказал мне один известный персонаж, с которым я долго и упорно добивалась интервью. – Там будут снимать ток-шоу с моим участием.
– Я смогу вам во время съемок вопрос задать или после, неформально? – осторожно осведомилась я.
– Ну, как вам сказать, во время съемок вам это вряд ли удастся. Вы, верно, не очень знакомы с телевизионной кухней┘
Признаться, этот полувопрос-полуутверждение был во многом справедлив. На «Мосфильме» я была только раз – на съемках «Ледового шоу», где узнала, что зрителям всегда приходится долго и нещадно хлопать, отбивая ладони, и им не разрешают выходить в туалет. Так или иначе, в назначенный для съемок час мы оказались в холле студии, где постепенно скапливалась публика, которой, по всем раскладам, предназначалось играть роль зрителей. И тут для меня наступило время понять, что глагол «играть» здесь вовсе не является преувеличением.
Буквально через несколько минут в небольшой группке в центре вестибюля материализовалась энергичная сухопарая дама, помахивающая нарезанными полосками бумаги.
– Так, все, кто хочет задавать вопросы, подходим, подходим ко мне, сейчас будем разбираться – кому какой понравится. Вы что, первый раз? – этот вопрос был обращен напрямую к нам, ее наметанный глаз четко выцеплял чайников.
– Ну да, – промямлила я несколько удивленно. – Простите, а что, свой вопрос разве нельзя задать?
Дама посмотрела на меня с профессионально-вежливой жалостью: вроде того, ну что вот возьмешь с таких простофиль. Однако уже через секунду, перестроившись на мою волну, терпеливо объяснила, что у них уже существует готовый сценарий, состоящий из готовых вопросов, под которые потом, при монтаже, будут подверстываться соответствующие отрывки из фильмов.
– Так что, если хотите поучаствовать, выбирайте из готовых, – торжественно заключила она.
Ну да, задумалась я, все это разумно и логично. С точки зрения организации процесса. Удобно, отлажено, четко, движется как по накатанной дорожке. Только очень уж эта дорожка напоминает конвейер. Не будет тут тебе никаких всплесков, выкриков, провокационных неожиданностей. Как в аптеке, отмеряны дозы шутки, иронии, ностальгии. Или, быть может, кому-то она напомнит красную ковровую дорожку, по которой чинно дефилируют звезды в платьях от Версаче. И если даже у Анджелины Джоли вдруг выскочит из декольте грудь – это все равно продуманный трюк для мастурбирующей прессы. Да что там, достаточно вспомнить легенду о Жириновском, которого якобы спросили: «А чего вы в этот раз соком не обливались?», на что он ответил: «Мне обливания не заказывали». Словом, простодушные «зрители» все равно не придумают вопросы лучше тех, кто годами корпел над телевизионной премудростью и съел не только собаку, но и кого похуже на придумывании оных. Наверное, и сам актер не сегодня родился – знает, что «текста» заранее придуманы.
Тем временем бойкая координаторша, стоя в кружке зрителей, которых в основном представляли пожилые восторженные дамы-театралки, громко зачитывала текст, а когда находилась желающая на конкретный вопрос, просила запоминать номера. Вопросы нужно было обязательно заучить и не подглядывать, чтобы ни в коем случае никто не понял, что читаешь по бумажке. Номера оказались тоже одним из ключевых моментов: все должны были сесть вразнобой и запомнить, кто за кем идет, чтобы, не нарушая сценарий, правильно и отлаженно передавать микрофон. Попутно выяснилось, что почти все зрители – это актеры «со стажем», которые уже не в первый раз участвуют в подобных мероприятиях. Наверняка у организаторов программ уже наработаны плотные менеджерские базы статистов, которых обзванивают для каждой программы. С точки зрения процесса все разумно. Но есть во всем этом если не ложь, а маленькая такая ложка. Ложка, с которой кормят всю нашу страну, и хорошо, если манной кашей.
 Зрителей на шоу заставляют долго и нещадно хлопать. Фото PhotoXPress.ru |
В студии все было просто и скромно: черный фон, подвижная сцена, выдвинутая из пола, на заднем фоне – нарисованные на стене кинообъективы. Деревянные черные стулья расставлены в пять рядов. С двух сторон на зрителей (а было их не так уж и много) лился слепящий свет софитов. Невольно вспоминалось, как важно, торжественно, стильно смотрится все на экране. Какая все-таки хитрая ловкачка – эта камера. Или, точнее, оператор и режиссер, кроящие свою ленту, серпантин, конвейер из более подходящих, по их мнению, кадров, не нарушающих субординацию, не учиняющих обструкцию, сохраняющих устойчивую навигацию. «Фильм, фильм, фильм!» – как поется в гениальном мультике Федора Хитрука. Фильм, который из невзрачной дурнушки может сделать богиню, из мочалки – коралл, а из сортира – дворец. Как в байке про режиссера, делавшего исторический фильм про Японию: снимая вид на Фудзияму, оператор не мог двинуть камеру ни вправо, где был подъемный кран, ни влево, где возвышалось высотное современное здание┘
Наверное, для общества необходимо, чтобы в нем было уравновешено количество людей, пишущих сценарии, и людей, этот сценарий нещадно разбивающих, вносящих в реальность элементы сюра. Именно таким оказался герой передачи. Любой вопрос, предложенный публикой, он умудрялся вывернуть наизнанку до такой степени, что уже казалось непонятным, отвечает ли он на него или просто читает какой-то длинный и психологически запутанный театральный монолог. Все хитрости и тонкости вопросов, с помощью которых режиссеры пытались вытащить «солененькое», растворялись, тонули в нескончаемом лицедейском мороке. И тут, по умолчанию признавая прелесть искусства кино и других жанров, подчиненных его величество Кадру, я решила для себя, что представление в театре все-таки гораздо честнее. Да, персонажи загримированы, да, они работают в рамках литературной вещи, но театральному зрителю не корректируют взгляд, не обрезают перспективу, не ретушируют реальность, мешая увидеть, кто чего стоит на самом деле.
