Счастливый человек постдемократического общества

Иногда для счастья достаточно просто воздушных шариков или даже мыльных пузырей.
Фото PhotoXPress.ru

Существует вероятность ужасного будущего для демократии, слишком ужасного, чтобы о нем говорить открыто. Весьма легко допустить, что связь между общественным интересом и личными заботами – центральный элемент демократического процесса – нарушится и две эти сферы будут вращаться в обоюдно изолированных пространствах, приводимых в движение взаимно не связанными и не контактирующими между собой (хотя очевидно отнюдь не независимыми!) процессами и механизмами. Общий эффект погружения в такого рода ситуацию был кратко описан политологом Данило Дзоло: «Мы живем в условиях режима, который я бы назвал теле-пост-демократической олигархией». Речь идет о постдемократическом обществе, в котором большинство граждан не выбирают и не избирают, а просто игнорируют политику в молчаливой покорности.

Глобальное «междуцарствие»

Где-то в конце 1920-х или начале 1930-х известный марксистский философ Антонио Грамши записал в одной из многих своих тетрадей, заполненных им в течение долгого срока своего заточения в тюрьме Тури ди Бари: «Кризис заключается как раз в том факте, что старое умирает, а новое не может зародиться. В этом «междуцарствии» проявляется множество патологических синдромов».

Термин «междуцарствие» изначально использовался для обозначения временного промежутка между кончиной монарха и возведением на престол его преемника. Именно в этом интервале уходящие поколения ощущали разрыв в монотонной непрерывности правления, закона и социального порядка.

Грамши вложил в концепцию «междуцарствия» новый смысл. Можно сказать, что он связал это понятие с чрезвычайными ситуациями – периодами, когда внешняя законодательная канва социального порядка теряет свою силу и оказывается уже не способной сдерживать меняющуюся общественную жизнь в привычном русле. Новая же канва, пригодная для возникших новых условий, находится в разработке. Она еще не обрела достаточной прочности, чтобы стать непреложной.

Можно утверждать, что нынешнее состояние планеты отмечено многими признаками очередного «междуцарствия», которое к тому же сильно затянулось.

Действительно, «старое отмирает». Старый порядок, основанный на переплетении и смешении таких явлений, как территория, государство и нация, а также на казавшейся бессрочной привязке власти к политике территориального государства-нации в качестве его единственного исполнительного органа – этот порядок, который до сих пор рассматривался и утверждался в качестве важнейшего принципа распределения суверенитета на планете, – этот порядок ныне отмирает.

Суверенитет уже не связан ни с одним из элементов триады «территория–государство–нация». Якобы нерушимый союз между властью и публичной политикой (некогда обосновавшихся вместе и, казалось, на вечные времена в зданиях официальных учреждений государств-наций) подходит к концу. Вероятно, это сожительство закончится окончательным разводом. Число соперников суверенитета постоянно растет, и – если не по отдельности, то группами – они уже превзошли по своей силе и по своему влиянию сдерживающую и ограничивающую мощь среднестатистического государства-нации (как утверждает известный мыслитель Джон Грей, на долю мультинациональных финансовых, индустриальных и торговых корпораций приходится «около трети мирового производства и двух третей мировой торговли»). Так что нас ожидает с большой вероятностью постдемократическое будущее.

Политические институты, доставшиеся нам в наследство от предшествовавших глобализации времен, не в состоянии справляться с реалиями глобальной взаимозависимости, при полном отсутствии достаточно мощных политических инструментов, способных что-либо противопоставить растущим возможностям могущественных, но явно неполитических сил. Откуда же возьмутся новые принципы сосуществования, которые получат всеобщее признание и будут всеми соблюдаться? Когда эти принципы станут глобальными, тогда и наступит конец «междуцарствию». Что это могут быть за принципы? Может быть, ответ подскажет нам наука?

Принуждение к наслаждению. Иллюстрация George Grosz

«Новый человек» после «конца истории»

Наука облекла себя или была облечена в тогу «сверхъестественного». Это, по сути, двусмысленная характеристика, порождающая соответственно двусмысленное к ней отношение. По отношению к науке мы традиционно испытываем что-то подобное «космическому ужасу» Бахтина, смешанному в разных пропорциях с другими ощущениями, которые возникают по мере продвижения в одну или другую сторону по границе между страхом и восторгом, а зачастую и фанатическим поклонением.

Пару лет назад небезызвестный Френсис Фукуяма, прославившийся своим «концом истории», высказался в том плане, что предпринятые в прошлом веке попытки создания «нового усовершенствованного» человеческого вида потерпели крах не потому, что их изначальный замысел был неверным. Они потерпели, с его точки зрения, крах, потому что в то время еще не было «подходящих средств» для воплощения их в жизнь. Имевшиеся в то время средства «усовершенствования» – образование, пропаганда и промывка мозгов – были примитивными, кустарными приспособлениями для обработки человеческого материала, которые не подходили для осуществления того грандиозного замысла.

Фукуяма спешит заверить своих читателей в том, что подходящие средства, хоть и с опозданием, становятся доступны, и теперь мы вновь можем поставить своей задачей создание нового человека, будучи на этот раз уверенными в успехе...

Притязания Фукуямы на наследие по сути здравой, хотя и несовершенной традиции кажутся, однако, неуместными, потому что в его обновленной версии «нового человека» радикально изменена одна из важнейших переменных... То, к чему призывает Фукуяма, – это проект отличный от социальной инженерии, который по своему замыслу, пусть и не на практике, является попыткой создания среды обитания для человека, которая будет лучшим образом способствовать его потребности в самосовершенствовании...

«Новый человек» для Фукуямы означает (перефразируя Жан-Жака Руссо) принуждение людей к бытию счастливого индивидуума. Теперь вам придется купить себе подходящий ген, который заставит вас наслаждаться той разновидностью счастья, которая вам нравится...

Счастье для всех и не за дорого?

Главное послание потребительских рынков, поистине их метапослание (на котором основаны все другие послания и которое придает им смысл) заключается в следующем: любого рода дискомфорт и неудобства являются унизительными. Именно благодаря тому, что это маркетинговое послание воспринимается будущими потребителями, рынки получают наиболее эффективную власть. Многогранное искусство жизни может быть теперь сведено к одной технике – умному и последовательному искусству покупки.

Если продолжающаяся всю жизнь работа по созданию и перестройке личности в наши дни считается тяжелой и нудной работой, почему бы не прибегнуть к одноразовой, мгновенной и безболезненной процедуре замене гена? Как сочно выразился Крейг Вентер, один из самых видных энтузиастов «генетической инженерии»: «заменив одну из хромосом клетки на новую», вы можете расстаться «со всеми характеристиками оригинала», целиком заменив их на другие и соответствующие вашим желаниям.

Сцена, на которой разворачивается эта конкретная драма, полностью соответствует современности. На ранней стадии развития для того, чтобы «человеческий род» мог сообща достичь того, чего маловероятно было достичь каждому его представителю по отдельности, нам требовался наследный принц, харизматичный лидер или народные депутаты, чья сила принуждения была воплощена в государстве. В современном индивидуализированном обществе потребления эта задача ложится на потребительские рынки с их возможностями обольщения. Именно они берут на себя ту роль, которую прежде играло государство или «великое общество»...

Какая судьба ждет человечество

Зигмунт Бауман – автор множества книг, некоторые из них переведены на русский язык. Среди последних: «Мыслить социологически» (1996); «Индивидуализированное общество» (2002); «Глобализация: последствия для человека и общества» (2004); «Свобода» (2006). Профессор Бауман любезно согласился стать гостем серии публичных лекций, проводимых Фондом поддержки гражданских инициатив, и предоставил для публикации в российской прессе текст, в котором изложил свое представление о том, какая судьба ждет человечество в XXI веке.

Именем Зигмунта Баумана назван институт, а профильные и непрофильные СМИ почтительно называют этого польско-английского социолога, профессора Университета Лидса живым классиком социологии. Некогда, в годы Второй мировой войны, будучи убежденным коммунистом, Бауман сражался в просоветской польской армии Людовой. В 1968 году, на волне гонений против неортодоксальных мыслителей, Зигмунт Бауман был вынужден покинуть ПНР. В 1971 году Бауман перебрался в Англию, заняв пост профессора социологии Университета Лидса. Именно работы, опубликованные Бауманом в Великобритании, и принесли ему всемирную славу одного из крупнейших социологов планеты.