Александр Шаталов. Спрашиваю у подруги: «Зачем нужен рижский бальзам?» Она удивляется: «Ну как же! Его можно в кофе добавлять или в водку┘» Две коричневые, знакомые с детства бутылки рижского бальзама до сих пор стоят у меня дома. Когда-то они символизировали буржуазный образ жизни, «глоток свободы», которым была для всего СССР Прибалтика. Сегодня с ними связано неловкое чувство ностальгии.
Чтобы оказаться этой весной в Латвии, надо было проявить чудеса упорства. Я планировал поехать в Париж через Ригу. Билеты в бизнес-класс от Air Baltic были заранее забронированы, но полету помешали капризы исландского вулкана – самолеты в Ригу, равно как и в другие европейские города, не летали. Пришлось вспомнить о Рижском вокзале. Любимые с советских лет фирменные поезда «Латвия» и «Юрмала» ходят до сих пор. Рано утром просыпаешься в них от криков чаек на перроне. Влажный морской ветер и некоторая зябкость в охрипшем горле.
В Москве на пустой платформе мы встретили невысокую женщину в потрепанном темно-красном пальто с туго набитым чемоданом («Это каталоги с выставки», – пояснила мне она). До поезда было еще полтора часа. «А где здесь кафе?» – спросил я. «Sorry? I don’t speak Russian┘ – Она стала бешено листать разговорник. – Cafe┘ cafe┘» Потом с некоторым испугом пошла с нами в привокзальный буфет, где я уговорил ее съесть куриный бульон в пластмассовой тарелке, выпить чай и съесть булку┘ Звали ее Анной-Мари, она приехала в Москву на один день на симпозиум, но обратно в Голландию улететь не успела. Теперь ее маршрут через Ригу, потом на пароме в Швецию и далее на поезде до Голландии. «Поехали вместе? Иначе вы до Парижа не доедете», – сказала она.
...Я бы не сказал, что Рига очень оживленный город. Она немного скучновата, при этом аккуратна – впрочем, таковой она была и в прежние годы. Все говорят на русском и английском языках. Центр хорошо отреставрирован, много уличных кафе, дорогие рестораны, ночью – безлюдно и пусто. Gallery Park Hotel, в котором я остановился, расположен в самом центре, в дипломатическом районе, по соседству с русским посольством.
История особняка, в котором расположен Gallery Park Hotel, восходит к 1875 году. Тогда купец Йохан Георг Фарбах заказал архитектору Холсту проект особняка в стиле неоклассицизма для своей семьи. Потом здесь размещалась судоходная компания Fricis Grauds, а после войны здание отошло в собственность Советской армии – с армейским казарменным ремонтом. Во время реставрации восстановили старинные фрески, которые были обнаружены под слоями зеленого густого масляного покрытия, холл первого этажа украсили тисненной золотом кожей, нашли гарнитур из резного дуба конца XIX века, созданный в известной российской мастерской Шмидта. Тут же поместились напольные столетние фонари из Парижа. Сумели воссоздать и уникальный расписной пол, характерный для Риги позапрошлого столетия.
Живя в этом отеле, оказываешься не в Риге вовсе, точнее – не в советской Прибалтике, а именно в Европе: некоторое одиночество, которое можно назвать уединенностью, скрадывается винным баром. Единственным гостем отеля, вставшим к позднему завтраку, оказался журналист, а с недавних пор и молодой писатель Федор Павлов-Андреевич, задумчиво читающий в ресторане английский роман. Впрочем, обычно здесь селятся все же не журналисты, а поклонники Ferrari (владельцы отеля увлекаются этой маркой) и оперные звезды.
Большей части своего обаяния Рига лишилась бы без Юрмалы. Когда-то считалось, что если ты, гуляя по побережью, найдешь в песке небольшой кусочек янтаря, то можешь загадывать желание. Кусочков янтаря здесь давно уже никто не находит. Но многочасовые прогулки вдоль залива – единственный смысл пребывания в Юрмале. Я бывал раньше много раз в Дубултах, где был расположен знаменитый писательский Дом творчества. Построенный талантливым архитектором, позже эмигрировавшим в Америку, он напоминал корабль, возвышающийся над соснами. С балконов его верхних этажей были прекрасно видны и море, и соседняя река Лиелупе. Когда-то Константин Паустовский писал: «Все в Дубултах – тишина, легкое одиночество, пустынная Балтика, дюны, приморские сосны и сам уют латвийской земли – очень помогает писать». Ему вторили другие писатели. «Здесь мне посчастливилось написать две части воспоминаний, – а это огромное событие в жизни писателя, которому «стукнуло» 86 лет» (Мариэтта Шагинян), «В Дубултах написал два романа. В январе–феврале... закончил здесь же первую книгу нового романа. Нигде так не работается» (Булат Окуджава). Маршак, Катаев, Симонов, Арбузов, Фадеев, Трифонов, Шукшин, Аксенов, Ахмадулина, Межиров┘ После того как Латвия поплыла по бурному морю независимости, этот писательский дом, на деньги писателей и построенный, был конфискован и быстро пришел в негодность. Советские писатели наивно посылали в Латвию делегации в надежде сохранить уникальное место, но┘ Теперь здание отдано под квартиры, которые в Юрмале всегда в цене, и литературная история его закончилась.
Зато вместо литературных достопримечательностей появился музей конкурса «Новая волна» – главной культурной достопримечательности Юрмалы. В нем местные реликвии и портреты участников (правда, почему-то портрета Александра Малинина я не нашел). Во время «Новой волны» гости конкурса полностью заселяют близлежащий Baltic Beach Hotel, ступенями спускающийся к морю. В советские годы это было самое модное заведение побережья, куда можно было попасть лишь по большому блату. И тогда и сейчас в нем работает бассейн с морской подогретой водой, что, признаться, очень приятно в холодные дни┘ Поднявшись в номер, где обычно останавливается Алла Пугачева, можно наблюдать с террасы знакомый с юности пейзаж – вершины сосен и впадающую в Рижский залив Лиелупе. И закат. И восход. Именно ради этих закатов и восходов и стоит останавливаться в номерах на верхних этажах, все советское и суетливое оставляя внизу.
Находясь в Латвии, постоянно отмечаешь контраст между европейским и советским. Помимо бутиков-отелей и бутиков модной одежды здесь появляется все больше и бутиков-ресторанов. Например, французский Renomme со свежем, грамотно поджаренным фуа-гра, смущающий посетителей персидскими коврами и лиможским фарфором, или расположенный в Новой Риге Ostas Skati, тоже французский, с замечательным тартаром, причалом для яхт и замечательным видом на Старый город. Но по дороге во Францию хочется и чего-то национального, латышского. И я бы даже сказал, что советский интерьер и компот из сухофруктов для меня не менее дороги, чем суфле из кролика. «Вы обязательно должны купить рижский бальзам!» – категорически сказала мне менеджер Baltic Beach Hotel Инга Титаренко, с которой мы гуляли по городу и его окрестностям, застроенным дачами новых русских, превращающих Юрмалу в «балтийскую Рублевку». – Рижский бальзам – это наше все! Да и в дороге выпьете┘» Через два часа я должен был ехать в машине до Берлина, а потом оттуда на поезде до Парижа. В машине, которая везла меня куда-то на запад, минуя Литву и Польшу, когда на моем плече все время норовил уснуть попутчик, выпить бальзама не удалось. Точнее, он не пошел как-то без кофе и водки. Так что бутылка его доехала вновь до Москвы, побывав поочередно в пяти европейских странах. Как долго его можно хранить, чтобы не испортился, я так и не понял.
