Реквизит для принцессы

Стиль Грейс Келли и сегодня вызывает восхищение.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

У сказок про принцесс особый реквизит. Как минимум требуются возвышенный сюжет, шелковое платье до пола, пара приличных хрустальных туфелек, карета и дворец, где проживает влюбленный принц. Размер королевства значения не имеет.

Говорят, принцесса была несчастлива со своим Ренье Третьим. Мол, погубила ее красивая сказка. Но посетительницам выставки нет дела до этих житейских деталей, они пришли полюбоваться на мечту... Еще говорят – ее мать сначала думала, что выдает дочь за принца из Марокко. Да какая разница – Марокко или Монако? Самые замечательные королевства вообще не отмечены на карте.

Когда-то эти шелка, органзы, вышивки пахли ее любимым «Флеориссимо» (тубероза, нота фиалки, ириса) и их цвет был ярче. Но что поделаешь, любая красота тускнеет. И талия с годами раздается, трое детей – не шутка.

Мне лично нравится постановочная фотография середины 50-х, где юный белокурый ангел в коротких брючках и тапочках на веревочной подошве прижимает к себе черного пуделя. Пуделя зовут Оливер, ангела – Грейс Келли.

Она брала этого Оливера с собой в «медовое» путешествие на яхте, вместе с шестнадцатью костюмами, семью вечерними платьями, шестью платьями для коктейля и многочисленными аксессуарами. Все упаковывалось ею лично.

Эти и другие наряды Грейс сегодня можно увидеть в лондонском Музее Виктории и Альберта на выставке «Грейс Келли. Икона стиля». Гардероб, на этот раз без хозяйки, опять путешествует по миру. Он уже вызывал ажиотаж в Париже и Москве. После Лондона будут Рим и Токио.

Вот большая сумка Hermes, за которой в 1956 году новоиспеченная принцесса прятала свой беременный животик. И вечерние сумочки, одна своей поношенностью напомнила мне сумку из шкафа моей бабушки.

Тюрбаны и шляпа, похожая на летающую тарелку. Высоченный маскарадный убор, где дыбом стоят украшенные камушками косицы. Когда Грейс ехала в нем на маскарад, ей пришлось сидеть на полу автомобиля. Не считая этого, принцесса была образцом сдержанности. Побрякушками с ног до головы не увешивалась, покупала только дорогие вещи и ничего не выбрасывала.

Рассматривая ее туалеты 60–70-х годов, я вспомнила наш советский «гламур». Все мы были тогда немного Эллочками-людоедками, соревновавшимися с Вандербильдихой. Мама моей одноклассницы приобрела тогда нарядную шапочку, почти как вот эта, персикового цвета. Только украшали ее лепестки не шелковые, а пластмассовые. Шапочка была купальной, но мама одноклассницы все равно гордо ходила в ней по улице.

Наша учительница английского, отчаянная модница, носила мягкое пальто с золотыми пуговками, почти как у Грейс. У принцессы оно от Шанель, а наша учительница соорудила свое из шерстяного пледа.

Или вот трикотажная блузка – советские мастерицы шили подобные из импортного мужского белья. Кальсоны и фуфайку распарывали, окрашивали, сшивали по хитрой выкройке – и, пожалуйста, почти Диор или Живанши. Даже без ширинки на спине.

Я в конце 70-х, увидев в магазине туфельки-мечту – серебристые, с бантиком и открытым мыском, – четыре часа отстояла в очереди. За это время были распроданы все размеры, кроме сорокового. Хотя у меня 37-й, с тремя парами колготок моя серебристая мечта почти не спадала с ног.

Грейс Келли называли снежной королевой, недосягаемой и прекрасной. Фото с сайта www.gracekelly.com

Журнал Vogue называл ее снежной королевой, недосягаемой и прекрасной. Но бывшая личным секретарем 75-летняя синьора с экзотическим именем Люсетт Ливай-Сусанн Аззаглио рассказывает журналистам, как принцесса любила копаться в саду (не в белых перчатках, разумеется), дружила с простонародьем, циркачами, эксцентриками типа Сальвадора Дали и до слез хохотала над неприличными анекдотами.

Именно благодаря Грейс женщины впервые поняли, что можно выглядеть элегантно и в будничных джинсах, платьях-рубашках, брюках капри, костюмах-сафари, мокасинах. Главное, чтобы лицо и руки оставались ухоженными и вымытые волосы блестели.

В молодости от нее вообще исходило ощущение акварельной промытости, и обращение «ваша светлость» не казалось лишь данью этикету. Сколько у нее было этих белых перчаток? Сотни пар, наверное. Как и очков в разноцветных оправах (эта принцесса не скрывала своей близорукости).

На выставке представлены старые журналы с ее фотографиями в этих нарядах и видеоэпизоды с участием Грейс: показы моды, голливудские фильмы, светская хроника. Модель, актриса, принцесса – в хронологическом порядке, в по-балетному выверенных позах.

Ренье не хотел продолжения артистической карьеры жены. Можно догадываться, какие домашние разборки скрываются за строчкой биографии о том, что в 1962 году Грейс объявила о своем участии в фильме «Марни», но вскоре отказалась от этой затеи. Роль досталась другой, похожей на нее ледяной хичкоковской блондинке... Возможно, принц был прав. Его жена уже была занята в другой важной роли, которую ей предстояло играть до конца жизни.

В том же зале проходит родственная выставка – европейской одежды от-кутюр, – охватывающая четыре последних века. Там в отделе женского белья меня заинтриговала фигурная подушка, пришитая к кринолину. В пояснительной табличке сказано, что она называлась «бастл», или «турнюр», или «парижский зад», и что дамы подкладывали ее под платье ниже талии для придания фигуре пышности.

В конце XIX века турнюры стали так популярны, что умельцы изготовили особенный музыкальный экземпляр к золотому юбилею королевы Виктории. Каждый раз, когда Ее Величество присаживалась, из-под юбок звучало «Боже, храни королеву». Очень царственно.

Эта пучеглазая поп-механическая Виктория тоже когда-то была миловидной и желанной принцессой. Нежно приоткрытый рот, локоны на обнаженных полных плечах – такой она изображена художником на секретном портрете «для моего дарлинга Альберта». Кажется, тронь синюю розу на ее груди, и шелковое платье соскользнет на пол... Каждая женщина хоть раз в жизни имеет право представить себя героиней возвышенного сюжета.