В Сочи свои законы

Жюри предпочло «Перемирие» Светланы Проскуриной. И это символично.

Название фильма Светланы Проскуриной, ставшего обладателем главного приза прошедшего «Кинотавра», – «Перемирие» – стало безусловно символичным. «Кинотавр» изо всех сил пытается сделать то, к чему сейчас стремятся все заинтересованные в нормальном развитии кинопроцесса в России. Как оказалось, боевые действия за сохранение и выживание кино как искусства неизбежны, и «Кинотавр» согласился стать их театром. Правда, в этом году в Сочи приходилось бороться за выживание не только кинематографу, но и, так сказать, физическим лицам.

Можно спорить с решениями жюри, не соглашаться с чем-то, удивляться чему-то. Разумеется, обидно и странно, что зрелому и профессиональному фильму Дмитрия Мамулии «Другое небо» достался утешительный приз за лучшую музыку – и не более того.

Досадно, что стремление жюри расшаркаться перед теми, кого нельзя было обойти по разным причинам, не имеющим отношения к кино, лишило приза за лучшую женскую роль двух превосходных актрис – Ольгу Демидову и Дарью Грачеву – из фильма Андрея Стемпковского «Обратное движение». Этот приз ушел к Марии Звонаревой из картины Дмитрия Месхиева «Человек у окна», прекрасной актрисе, но ничем на этот раз не блеснувшей.

При этом очевидно лучшая работа «Кинотавра» – «Счастье мое» Сергея Лозницы, депрессивное исследование исконной российской агрессии – была настолько неоднозначно воспринята и послужила поводом к таким горячим дискуссиям, что присуждение Лознице приза за лучшую режиссуру можно считать поистине радикальным. Радует хотя бы тот факт, что мнение жюри (хотя, конечно, далеко не всех из его членов) практически совпало с мнением критиков, присудивших фильму Лозницы свою традиционную премию.

Кто-то досадует на то, что «Кинотавр», самый крупный смотр российского кино, превратился в площадку, на которой собираются и с которой стартуют во взрослую жизнь дебютанты. Кому-то хотелось бы видеть в конкурсной программе побольше мэтров. Но мэтры тут тоже засветились – Месхиев, скажем, явно обидевшийся на жюри за слабое внимание к своей мелодраме «Человек у окна». (Хотя, откровенно говоря, если кому и могло стать обидно, то только Юрию Стоянову, сыгравшему в этом бледном фильме яркую бенефисную роль.) К тому же судьба российского мейнстрима в данную секунду волнует меньше всего – у него есть и будут деньги, у него есть и будут кассовые сборы, у него есть и будет зрительский интерес. Кино не мейнстримовское, то, которое принято называть артхаусом и авторским кино, и до того-то не сильно процветающее финансово, теперь, с введением новой системы господдержки кино, и вовсе оказывается на правах полубезумного приживала. И если крупные фестивали не поддержат молодых, талантливых, художественно амбициозных, чей удел – кочевать по фестивалям без надежды пристроиться в наш неумелый прокат, они попросту задохнутся, выброшенные на берег бездушной волной коммерческого кино.

Если рассматривать «Кинотавр-2010» и его итоги с точки зрения конструктивного диалога адептов двух кинематографов – авторского и массового, – то фестиваль свою задачу выполнил. Об этом говорят и остальные призы – Андрею Стемпковскому, Анушу Варданяну и Гиви Шавгулидзе за сценарий к «Обратному движению», Роману Васьянову как лучшему оператору за «Явление природы», впервые снятому на камеру фотоаппарата, и даже приз за лучшую мужскую роль 21-летнему Ивану Добронравову, молчаливому дальнобойщику из фильма Светланы Проскуриной, колесящему по топкой, сказочно вязкой России, про которую даже не скажешь точно – есть ли она вообще на карте, страна-то эта┘ А присуждение главного приза «Перемирию» устроило всех, даже не самых отъявленных поклонников картины.

Приз за лучшую короткометражку получил фильм Николая Соколова «Ракоход». Фото РИА Новости

Если по части кино в Сочи хотя бы попытались найти пути к согласию и примирению, то по части остального дело обстояло куда хуже. Уезжали с «Кинотавра» с головной болью – в прямом и переносном смысле слова. Головная боль мучает до сих пор, в первую очередь из-за того, что никто из дирекции фестиваля не решился дать внятное объяснение: во имя чего недельное пребывание на фестивале превратили в кошмар? Не было произнесено ни единого слова извинения за те децибелы, что еженощно до шести утра выносили мозг, печень, сердце и другие внутренности тем, кто имел несчастье поселиться с видом на террасу главного спонсора «Кинотавра» – «Мартини». Никто не пояснил, почему сотни людей были обречены на бессонницу и очевидный вред для здоровья, исходящий от низких частот. Не будем даже заострять внимание на том, что журналисты приезжают на «Кинотавр» работать, – если бы даже они были тут презренными нахлебниками, это вовсе не означало бы, что столь оскорбительное неуважение уместно. Попытки поговорить на эту тему с Александром Роднянским или Федором Бондарчуком ни к чему не привели – нас не услышали. Быть может, виной тому все те же децибелы.

Отказалась услышать нас и местная милиция, которую, измученные второй бессонной ночью, мы вызвали, чтобы попробовать заткнуть хотя бы соседа фестиваля – пафосный ночной клуб, в унисон с «Мартини» поставляющий нам эти ночные содрогания всего живущего вокруг. Милиция приехала и объяснила, что в Сочи свои законы, а никакой Закон «О тишине» им не знаком.

Интересно, каких частот достигнут здесь через четыре года, когда грянет Олимпиада. Можно построить новые дороги, дома, олимпийские объекты. Новые мозги не построишь ни за какие деньги. Можно их только вынести. За 101-й километр.