Едоки золоченых пряников

Они уверены: все, что делалось до них и взрослыми, было неправильно.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

Задушить их хочется часто. Они втыкают себе в уши айподы и слушают идиотскую музыку, от которой у человека, сидящего рядом с ними в метро, раскалывается голова. Они не читают книг. Они целыми ночами висят в Интернете и ведут бессмысленные беседы с незнакомыми людьми, которые живут на другом конце света.

Мы, безусловно, лучше. Мы включаем музыку не каждую минуту, а только когда жарим шашлыки на даче – громко, чтобы весело было всем в радиусе пяти километров. Мы читаем – детективы и любовные романы. Мы не висим в Сети ночи напролет, болтая с незнакомцами, а посвящаем вечер за вечером телефонным разговорам со знакомыми, которые живут в двух остановках от нас. В общем, в отличие от них, молодых, мы живем полноценной жизнью.

Мне казалось, что я слышу этот громкий коллективный голос, когда я смотрела обсуждение сериала «Школа», которое состоялось в студии Первого канала сразу по его окончании. Собрались несколько десятков взрослых людей и горячо спорили, можно или нельзя показывать миллионной аудитории таких бездуховных подростков, как герои этого сериала. Кто-то говорил: нельзя ни в коем случае, иначе развратятся неокрепшие души тех детишек, которые это кино посмотрят. Другие возражали: надо обязательно, ведь те отвратительные молодые люди, которых там показали, это суровая правда жизни.

А за всеми этими полными пафоса фразами явственно слышалось: мы – лучше, мы читаем детективы и любовные романы┘ Ну и так далее – см. выше.

Я сразу заподозрила, что некоторые из собравшихся в студии «Школу» не смотрели – иначе вспомнили бы, как 15-летний герой этого фильма Епифанов (бездуховный, надо понимать) заметил: «Где пафос, там нет ума».

По ходу обсуждения выяснилось, что догадалась я правильно, только с небольшой поправкой: не некоторые, а практически все собравшиеся посмотрели две-три серии фильма. Кто-то – восемь из шестидесяти девяти. Однако это не помешало никому из них прийти в студию и выносить о нем суждение, да еще публично.

И чем отличаются эти взрослые люди от подростков, которые приходят на урок, не прочитав ни строчки из «Войны и мира»? Подростки точно так же свято уверены, что герои романа, который они не читали, невыносимо скучны, как взрослые уверены, что герои фильма, который они не смотрели, вопиюще бездуховны.

И какое право имеют эти взрослые запрещать этим детям ковыряться в носу?

Я пытаюсь вспомнить хотя бы одно отрицательное человеческое качество, которое являлось бы специфически присущим только молодости, – и не могу. Глупость? Я вас умоляю! – как говорят взрослые. Склонность к бессмысленному времяпрепровождению? Да ладно, чё ты гонишь! – как говорят подростки. Может быть, легкомыслие? Или эгоизм? Или неразвитость художественного вкуса? Или нежелание и неумение слушать другого?

Нет никаких специфически молодежных качеств! Отрицательные и положительные черты присущи молодым людям ровно в той мере, в какой они присущи людям вообще. Единственное реальное отличие молодых людей от немолодых состоит лишь в отсутствии жизненного опыта. Но опыт только выявляет то, что заложено в человеке изначально. И в любой компании, взрослой или невзрослой, обязательно найдутся люди глупые и умные, грубые и тонкие, тщеславные и талантливые┘ Ну, может, взрослые более умело замаскируют свои дурные черты и выпятят те, которые представляют их в выгодном свете. Но их суть от этого не изменится.

А кто сказал, что быть молодым легко? Фото Сергея Приходько (НГ-фото)

Можно возразить: при определенных обстоятельствах плохой молодой человек еще может стать хорошим – если его будут любить такого, какой он есть, и при этом ему вовремя помогут правильным советом, и вовремя его поддержат, и он попадет в доброе окружение┘ Это все так, но дело в том, что есть люди, которым даже все эти прекрасные дары удачи, необходимые вообще-то человеку любого возраста, но ими полученные как раз на заре жизни, – не помогут стать лучше. Как, к примеру, не помогли они в «Школе» девочке Ане Носовой, которую, конечно, становится очень жалко, когда она кончает жизнь самоубийством, но которой не сумел бы помочь никто, ничем и ни при каких обстоятельствах, такова уж ее насквозь эгоистичная природа. И есть, к счастью, люди иной природы – которые вечно будут бросаться на амбразуру, и помогать, и любить просто так, ни за что, и советовать, и поддерживать, не обращая внимания на то, что их не любят, не слышат, не видят, отталкивают.

В этом жизнь и состоит – в такой вот борьбе добра и зла с переменной победой. Жизнь вообще, а не какая-то ее молодежная резервация.

Но ведь есть, вероятно, социальные проблемы, которые специфичны для молодежи? Например, молодым людям невозможно купить квартиру на честно заработанные деньги, им трудно найти хорошую работу. Да уж┘ Можно подумать, немолодые люди у нас в стране могут купить квартиру на честно заработанные деньги! Лишь редкие счастливцы. Остальным разве что крупно повезет, и они успеют проскочить с грабительской ипотекой во временной зазор между двумя дефолтами.

И кто сказал, что проблема поисков работы молодым человеком более безнадежна, чем проблема поисков пропитания человеком немолодым и немощным, всю жизнь проработавшим на благо родины, которая в старости бросила его на произвол судьбы?

Это проблемы не возрастные – всё это проблемы больного, порочного общества, в котором власть подотчетна не народу, а вышестоящему начальству. Впрочем, есть у такого общества и возрастная проблема: инфантильность.

Иногда мне кажется, что никакой молодежи вовсе нет. Люди как люди. Головы красят в зеленый цвет да говорят на сленге, вот и все отличие. Некоторые, кстати, голов не красят и говорят на государственном языке, да так бойко, что хоть сейчас в Госдуму. Несколько таких молодых людей сидели на обсуждении в студии Первого канала и уверенно утверждали, что фильм «Школа» показывать молодым людям нельзя, потому что они его неправильно поймут. Через десяток лет эти повзрослевшие ребятки так же энергично – а еще говорят, что энергичность является прерогативой молодости! – станут говорить уже не о фильме, а о том, что доверять людям выбор власти нельзя, потому что они выберут неправильную власть.

Мне удалось обнаружить только одно бесспорное наблюдение, которое доказывает, что молодость принципиально отличается от иных лет человеческих. Принадлежит оно Ивану Сергеевичу Тургеневу, и можно с уверенностью утверждать, что нет на белом свете ни одного человека, который рано или поздно не убедился бы в его справедливости.

«Молодость ест пряники золоченые, да и думает, что это-то и есть хлеб насущный; а придет время – и хлебца напросишься. Но толковать об этом не для чего».