Наталья Савицкая
Так хочется быть сексуальными.
Фото Бориса Бабанова (НГ-фото)
Недавно меня остановил в коридоре редакции коллега.
– Мне ваши последние статьи в принципе понравились, – сообщил он, – единственное – мне не хватило конкретностей.
– Каких конкретностей? – удивилась я┘
– Эротических┘
И тогда я поняла, что просто обязана высказаться на тему секса┘
С некоторых пор меня очень раздражает слово «сексуальная». Оно – как вяжущая хурма во рту, которая, кажется, застряла где-то внутри грудной клетки и вот-вот вызовет приступ удушья. Мало приятного, согласитесь! Чтобы подобное ощущение испытали и вы, попробую напомнить несколько типичных эпизодов из нашей жизни.
Например, такой. Вы идете через школьный двор, потому что так путь до вашего дома вам кажется несколько короче. И позади себя слышите разговор школьников, возвращающихся с занятий домой.
– У нас новая училка по ритмике, – говорит маленький, худенький, бесцветный мальчик, примерно лет 10 парнишке из соседнего класса. – Сексуальная блондинка вот с такими буферами!
– Да ну! Повезло же вам, – отвечает ему очаровательный крепыш с розовыми щечками и толстыми губками, не переставая жевать булку. – Ну-ка еще раз покажи, с какими!
– Вот такими, – малыш рисует в воздухе объем, на который едва хватает его маленьких ручек┘
Или другая история┘ Мама и дочка-тинейджер выбирают наряды в бутике. За окном гуляет февральская метель. Зима, которую уже на официальном уровне проводили в долгий путь, разошлась вовсю. Мама, сильно загорелая дама, с жгуче-черной челкой, вытянутой утюжком, и перламутровыми тенями на глазах, в тинейджеровском прикиде, перекатывает жвачку во рту, и мне кажется, еще чуть-чуть – и она надует жвачный пузырь и смачно лопнет его, совсем как и ее жердь-дочь.
– Посмотри, какая кофточка, – показывает она своей дочке что-то карнавальное с кучей блесток.
– Ма, ну ты совсем уже! – негодующе говорит матери дочь, отбрасывая кофточку на полку. – Жесть! Ты лучше посмотри, какую юбочку я нашла. Смотри, какая она сексуальная!
 На что рассчитывает мама, покупая своей 14-летней дочке сексуальный наряд. Фото Алексея Калужских (НГ-фото) |
И юбочка, больше похожая на шарфик, призванная сделать асексуальную девочку жутко сексуальной, торжественно отправляется на прилавок. За юбочкой отправляются туда же короткое прозрачное платье с вырезом до пупа и что-то еще, как я полагаю, тоже остро сексуальное.
Любопытно, на что рассчитывает мама, покупая своей 14-летней девочке сексуальный наряд? В лучшем случае с девочкой может произойти, например, такое┘
Два небесных создания лет 14–15 в тех самых откровенных юбочках и кофточках едут в метро и громко, несмотря на присутствие более целомудренных пассажиров, чем они, обмениваются такой информацией.
– Нет, ты прикинь, что вчера со мной было в метро. Еду с тусяка, время полпервого ночи, в вагоне почти никого, я такая вся сексуальная. А мужик напротив меня, ничо такой, лет за 40, представляешь, сидит и смотрит на меня. Смотрит, смотрит и, прикинь┘ стал дрю┘ть.
Щебетуньи потом долго и радостно гогочут, обсуждая этот «юморной» эпизод, глуховатые бабушки апатично вздыхают, интеллигентные взрослые, которые еще не утеряли слух, – в глубоком обмороке.
То, что может происходить с юной девочкой в очень мини с глубоким декольте в худшем случае, лучше здесь не вспоминать. Конечно, можно говорить о роли, которую сегодня играют мода и дизайнеры, пропагандирующую искусственную сексуальность, но┘ все это лишь вершина айсберга. Модой в принципе можно еще хоть как-то управлять. С запущенными в действие механизмами разложения общества справиться уже сложнее. Во-первых, надо понять для начала: кем они были запущены, для чего или почему? Во-вторых, для исправления ситуации надо обладать хоть какими-то крупными ресурсами воздействия. В-третьих, надо видеть саму опасность┘ Ведь даже эти истории могут быть восприняты какой-то частью нашего общества исключительно как юморески. Это все очень близко природе нашего широкоэкранного юмора. Новый телеюмор никак не может выбраться из дворовых подворотен, всегда ниже пояса, незатейлив, и его очень любят дети всех возрастов – от 14 до 60┘ Это так, для вашего размышления, а я между тем продолжу рассказывать дальше.
Журналистика – профессия, располагающая к командировкам. Вот в одном из таких путешествий мне удалось недавно побывать на дне рождения славного 10-летнего мальчика, сына одного крупного провинциального предпринимателя. Случилось это в небольшом городе средней полосы России. Застолье было в самом роскошном местном ресторане. Взрослые гудели в одном зале. Дети играли в другом. Периодически подвыпивший папа вызывал сынишку в свой зал, и взрослые люди произносили в его адрес тосты, которые наследник выслушивал с самым серьезным видом. Звенели фужеры, юный именинник чинно чокался с гостями, пил свое детское шампанское и убегал к своим гостям. Тронная речь папы выглядела примерно так.
– Сын, – произнес он, и маленький мальчик замер в ожидании важных напутственных слов, – желаю тебе слушаться папу, батька у тебя что надо. Получать хорошие школьные оценки, за плохие – директора школы уволим. Не огорчать маму и┘ радовать своих телок, причем не реже раза в день.
Телка самого хозяина находилась в момент произнесения пламенного спича в баре внизу, чем очень нервировала мужчину┘ и злила его жену.
– Ну как мой тост? – спросил меня чуть позже хозяин вечера, краем глаза читая очередное смс от своей взбесившейся пассии.
– Надеюсь, ваш сын слушал вас не очень внимательно, – честно сказала я.
– Не надейтесь, – заявил мне бизнесмен, – мой сын не дурак, он все понял как надо┘
О чем-то подобном вспоминал один из юмористов еще в пору малиновых пиджаков. Прошло уже 15 лет, предпринимательская элита не претерпела качественных сдвигов в своем составе┘
Уже в другом городе мы решили с коллегами-журналистами где-нибудь поужинать. Попросили портье гостиницы рекомендовать нам что-нибудь приличное. Он направил нас в самый «крутой местный ресторан, где бывают даже мужчины в пиджаках». В свежеотремонтированном, слабоосвещенном помещении гремела музыка, и было полно полуголого юного гламурного цветника, но не было ни одного мужчины в чем-нибудь хоть отдаленно напоминающем пиджак. Двое 40-летних мужчин в дешевых китайских свитерах пили пиво под надзором умных жен. Местные мачо не старше 25, в штанах, неэстетично сползающих с бедер, в вытянутых свитерах сосредоточились у барной стойки. В противовес роскошным девам в платьях на лямках наша группа портила местный женский колорит скучными водолазками и джинсами. Я еще вдобавок натянула жилетку из меха, за окном было все-таки минус 20, в помещении прохладно.
– Можно вас пригласить на танец? – передо мной неожиданно вырос один из местных юношей.
– Никто же не танцует, – удивилась я.
– А мы будем!
– А вы случаем не пьяны?
– Нет. Просто хочу с вами потанцевать.
– То есть легально подержаться за мою талию? Можно спросить: почему?
– Вы прямо так сразу взяли и спросили┘ Ну как сказать-то!
– Скажите честно.
– Ну вы такая сексуальная.
– А что вы подразумеваете под словом «сексуальная»?
– Слушай, ты такая прикольная! Давай перейдем на «ты». Давай познакомимся. Я – Дима.
– А тебя не смущает, Дима, что я тебе в матери гожусь?
– Гонишь?
– А если нет?
– В таком случае я же у тебя ни денег на пиво просить пришел┘
– Понятно. Так ты, может, на секс рассчитываешь?
– Слушай, а ты всегда такая прямая?
– Да.
– Нет, ты все-таки очень прикольная.
– И сексуальная?
– Да, очень┘
– Увы, Дима, дружбы не будет.
– Почему?
– Меня ужасно раздражает слово «сексуальная».
