Виктор Ерофеев
Набоков обыгрывал сам себя и побеждал.
Фото с сайта www.vnabokov.ru
Мы настолько укоренены здесь, в России, в эстетике безобразного, что каждый из нас похож на воздушный шар, надутый ядовитым газом. Ветер раскачивает наши шары, они, соприкоснувшись, трутся друг о друга с визгливым скрипом, знакомым нам чуть ли не с колыбели. Нам трудно видеть неоднозначность явлений: мы созданы либо для проклятий, либо для восхвалений. Но и это задание мы выполняем кое-как; восторги ненависти и любви сменяются пожизненным равнодушием, мы умираем раньше смерти, нас душит жаба выживания. Когда же нам в руки попадаются изделия культуры, сотканные из других переживаний, из острых прозрений, мы выглядим смешно и глупо – нам не хватает ни слов, ни воображения их бескорыстно обозначить. Мы стремимся либо их присвоить себе путем фамильярности и нетерпеливого одомашнивания, либо затаиться в зависти и отчуждении. Соответствия мира для нас идут лесом.
Вы не читаете книг за рулем? Ну вот, я тоже стараюсь этого не делать. Обычно я не читаю за рулем из здорового чувства сострадания к пешеходам, но тут невольно зачитался, забылся – менты погнались за мной и, видно, долго гнались, остановили меня уже на Новой Риге: перекрыли движение. Подходят очень, конечно, вежливые, стильной кучкой, но, смотрю, с калашом в руках. Вопросы посыпались. Менты – люди любопытные, горячие, деньги любят, но, как все русские, больше денег любят чудеса. Что это у вас за машина такая, мы ее никогда не видели? И что за книга?
 Машина GT, иначе говоря – Grand Turismo. Фото с сайта www.auto-motor-und-sport.de |
Я взялся им объяснять. Машина, говорю, GT, иначе говоря, Grand Turismo, взял, говорю, на тест-драйв у Кристиана Кремера из BMW – у него в Химках бюро – покататься, да все никак не верну, второй месяц катаюсь, не хочется отдавать, они уже просят отдать, а я тяну, приглянулась. А книга, отвечаю, Набокова. Новая. Как, удивились московские менты, новая, если он уже умер? Ну, мало ли, говорю я, что он умер, а книга новая, недописанная, конечно, но очень меня порадовавшая, – вот, читаю и радуюсь за него. Называется «Лаура и ее оригинал». А чем, спрашивают менты, автомобиль приглянулся? А тем же, что и роман, – свободой своей, говорю, без ключа. Первый раз езжу на роскошно высокой машине без ключа, садишься, нажимаешь на кнопку и едешь – как будто блаженствуешь в ванне с пеной, как будто мир иной, не наша литературная дорога, забрызганная грязью, а совсем другой сюжет. Есть, говорю, и романы – с ключом и без ключа, понимаете, калька с французского, roman a clef – менты кивают, – а тут сам ключ точит в романе, то есть самозаводящийся роман: героиня трансформируется в персонажа, написанного о ней любовником романа, – матрешка в матрешке – похожие и непохожие. Муж признает роман шедевром. Роман – шедевр, автомобиль – шедевр! Это настораживает недоверчивых ментов. Но меня радует то, что Набоков, оставаясь верным себе, не ищет проторенных дорог, а, собрав все лучшее в себе – как и конструкторы из BMW, – обыгрывает сам себя и побеждает. Я от него это ждал, и он это сделал. Конечно, канва фривольна, жена выходит распутной, но красота описания ее стегн (вот ведь набоковское словечко!) и похождений, ее, наконец, бутона характера равняет распутность с истинным чувством слова, а старый муж-ревнивец, он, честно говоря, похож на конкурентов BMW. Да, говорю, Набоков не доделал свой GT – умер, но с тех пор как он умер, культура закрутилась колесом: материальный низ и духовный верх опасным образом соединились: теперь совсем не видно различия между панорамным видом из GT с его буквально трехмерным навигатором (отчего едешь себе и читаешь Набокова без риска для окружающих) и композициями литературного свойства. Кому-то это не нравится, кому-то нравится, но таково время, и мы ему – не судья, и главное – не бояться.
Но напоследок я все-таки предупредил ментов: будьте бдительны. Не переедайте. Смотрите, что перед смертью пишет Набоков: «Ненавижу свое брюхо, этот набитый кишками сундук, который я принужден таскать за собой повсюду вместе со всеми его спутниками: неудобоваримой пищей, изжогой, свинцовой залежью запоров, а то еще расстройством и первой порцией горячей гадости, извергающейся из меня в публичном сортире за три минуты до назначенной встречи». Менты хором сказали: круто!
 Читайте "Лауру и ее оригинал" и ловите бабочек. Фото Reuters |
Набоков мог бы еще долго прожить, может быть, и сегодня таскался бы по швейцарским горам и жил в 64-м номере своей гостиницы в Монтре, если бы не страсть к бабочкам. Ведь он в Давосе – знаете Давос? – помчался не за экономическими перспективами мирового рынка, а, как всегда, прочь от всех: от толстых зрелых женщин к Лолите, от людей – к бабочкам. И – сорвался, полетел с горы кубарем вниз и застрял в нелепой позе с сачком в кустах. Стал звать на помощь, а туристы, медленно плывущие на фуникулере над ним, решили, что он – клоун. И – хохотали. Среди туристов были замечены Маркс, Ленин и Фрейд – все его лютые враги.
Не будьте клоунами, менты! Не подавитесь деньгами! Читайте лучше «Лауру и ее оригинал», ловите бабочек и не ревнуйте своих распутных жен – не поможет. А что касается GT, то – я оглянулся и вздрогнул: он сидел там, притаившись, на заднем сиденье┘ с сачком┘ в белых, испачканных альпийской травой шортах┘ м-да, это – автомобиль для Набокова, wellcome home, Владимир Владимирович! – а в перспективе – народный автомобиль, и наш православный народ, весь в банной пене, будет ездить на нем в раю.
