Юлия Виноградова
От погоды зависит не только физическое здоровье, но и душевное.
Фото Петра Кассина (НГ-фото)
У моей мамы есть маленькое хобби – она следит за погодой. Это означает не только то, что ее любимая телепередача – прогноз Гидрометцентра, но и то, что она сама уже много лет кропотливо записывает дневные температуры, солнечность, пасмурность и дождливость в толстую книгу. Создавая таким образом собственный архив погоды отдельно взятого района Москвы, на научность не претендующий, но маму радующий. Когда я училась в младшей школе, именно мама все четыре года заполняла мои тетрадки по природоведению, рисовала стрелочками направление ветра, отмечала первый снег и прилет бабочек. Теперь она в нашей семье признанный эксперт, а у меня дома даже нет градусника: один звонок маме – почти как звонок на небо. С поправкой на допустимую погрешность.
Этот интерес достался маме, так же как и нам всем, от предков, для которых от погоды непосредственно зависело физическое выживание. Как говорили: «Посеешь под погоду – будешь есть хлеб год от года». Пытаясь с погодой договориться, ее всячески одушевляли и обожествляли. Так, Ветер и Вихрь были существами антропоморфными, так же как и важнейшее в жизни людей Солнце, которое не только само одушевлялось, но и сопровождалось несколькими божествами. Ну а Морозко, своим дыханием и одним ударом посоха определявший течение зимы, жив и сегодня. Образ нашего Деда Мороза был создан в 1930-е годы волей советской власти. Но в его основу лег персонаж, образ, сформированный на протяжении всего XIX века, когда древний фольклорный персонаж вошел в большое искусство и литературу.
 Ветер, ветер, ты могуч. Одушевление погодных явлений перешли из древних верований в сказки. Иллюстрация к сказке А.С. Пушкина "О мертвой царевне и семи богатырях" |
Древние синоптики за неимением Гидрометцентра погоду определяли по окружающей среде. Владимир Даль в свое время собрал не один десяток таких примет: кошка спит крепко – к теплу, а лижется – к ненастью, лошадь фыркает или лягушки квакают – к дождю, гусь лапу поджимает – к морозу, солнце красно заходит – к ветру, ласточки летают высоко – к вёдру, ясной, сухой погоде. За состояние погоды отвечали, разумеется, боги, божества и разные духи, влиять на перемену погоды были способны также бесы и ведьмы: помимо разных мелких пакостей они могли наслать град, бури, засухи и метели. Чтобы эти безобразия прекратить, бесов надо было изгнать, а у богов попросить милости. И обрядов этих не счесть. Прося дождя, приносили общинную жертву Перуну, о правильном ветре молились Стрибогу. Чтобы миновали весенние заморозки, пекли хлебцы-колобки и приговаривали: «Мороз – Красный нос, вот тебе хлеб и овес, а теперь убирайся подобру-поздорову».
Мы и сегодня не прочь управлять погодой, скажем, тучи к какому-нибудь народному празднику разогнать, только не с помощью магии, а с помощью науки. Кажется, что для жизни больших городов интерес к погоде на этом во многом и исчерпывается – офисы от засухи не страдают и в дождь не закрываются. Погода волнует разве что младших школьников, которым в сильные морозы перепадают дополнительные каникулы. Да автолюбителей, спешащих поменять резину и надеющихся, что коммунальные службы вовремя подготовятся к снегопадам. Для выживания населения гораздо практичнее было бы иметь не прогноз погоды, а прогноз болезней и инфекций: в Москве днем нормальная температура 36,6–37, но слегка повышенное кровяное давление и моросящий насморк, в Петербурге – давление пониженное, переменные головокружения.
 У каждого своя защитная магия от хандры: кто-то, не выдержав, убегает в теплые края. Фото Артема Чернова (НГ-фото) |
На самом же деле наше выживание зависит сегодня от погоды как никогда. Ведь она определяет здоровье не только физическое, но и душевное. Психологи утверждают, что на осень и весну приходится наибольшее количество самоубийств. Это время характеризуется обострением душевных расстройств, а обычная хандра может перерасти в психическое заболевание. Как климат влияет на формирование ментальности отдельно взятой нации, так же погода влияет на настроение отдельно взятого индивидуума. Так, одна моя подруга, родившаяся в жаркой Грузии, но всю сознательную жизнь прожившая в Москве, каждую зиму впадает в настоящую спячку. Это дитя лета наотрез отказывается впустить в свою жизнь лыжи, коньки, хруст свежего снега и розовые от мороза щеки. Слишком сильно страдает она от холода, слякоти и темноты. И пробудится только с первыми лучами солнца, капелью и появлением радостных весенних пальто. Николай Некрасов написал даже поэму «О погоде»: «Начинается день безобразный/ Мутный, ветреный, темный и грязный./ Ах, еще бы на мир нам с улыбкой смотреть.../ Злость берет, сокрушает хандра».
В этом московском ноябре, когда мокрая серость виснет на деревьях и тонет в тоскливых лужах, когда невозможно оторвать себя от постели и за каждым углом поджидает простуда, а общее настроение можно оценить как удручающе отвратное, нам остается только молить богов о пощаде. Бороться за выживание, надеяться на избавление от осенней хандры, проникающей всюду и являющейся еще большим бедствием, чем засуха или град. У каждого в этом случае своя защитная магия: кто-то дружит с зеленым змием, кто-то, как моя подруга, впадает в анабиоз, кто-то, не выдержав, убегает в теплые края. Моя же магия вся сосредоточилась в толстой маминой тетради. Которая так обнадеживающе говорит, что солнце непременно вернется.
