Побег в виртуальность

Телевизор, как и книга, убит компьютером.
Фото Reuters

Легко сочинять книгу о провидцах прошлого. Ведь они предсказывают то, что сегодня уже свершилось. Писателю остается лишь выбрать наилучшую форму подачи. Например, герой Виктора Гюго предсказал победу книгопечатания над архитектурой словами: «Это убьет то». А были ли в самом деле люди, предвидевшие такой поворот событий? Сегодня задним умом легко обосновывать. Сегодня каждому понятно, что в мире, где книгу тиражировать можно, а собор Парижской Богоматери – нельзя, умами завладеет книга. Кроме того, книга писана словами. Слова мы понимаем лучше всего. Даже готовясь посмотреть балет, мы покупаем либретто.

Хорошо ли это? Вроде бы хорошо. Вроде бы это способствовало эмансипации человечества и развитию общества. Без возможности тиражирования новых законов, правил, уставов, инструкций и т.п. изменение (а если хотите, то и слом) традиционного уклада жизни общества невозможно. Бесконечная работа над законами и правилами, все оговорки и уточнения, имеющие целью отсечь всякую возможность подмены смысла, помогают подойти к формализации самого широкого круга задач. Формализованная же задача наполовину решена. Это вам любой прикладной математик скажет. То есть без печатного слова задача модернизации (проект Модерн, как говорят сейчас многие) была бы невозможна.

А не потеряли ли мы чего, научившись тиражировать печатное слово? Ведь печатное слово – это особое слово. Можно написать: «Казнить нельзя помиловать». А произнести? Отсутствие запятой можно объяснить опиской, небрежностью. Отсутствие интонации объяснить нельзя. Оратор воздействует на слушателей словом, жестом, интонацией. Отними у него интонацию, и его речь станет бледной. А что с печатным текстом? Он лишен интонации? Нисколько. Читатель привносит ее. Причем не факт, что интонации разных читателей одного и того же текста совпадают. Хороший писатель, удвоив количество слов, может добиться контроля над интонацией читателя. Да что там интонация! Он добивается контроля над эмоциями читателя. Он дарит читателю целую интересную жизнь. Кто из нас не жил в Париже XVII века? Не видел Д’Артаньяна и мушкетеров? Не плавал за котиками с Волком Ларсеном? Не носил на поясе нож для скальпирования? Думаете, это риторические вопросы? Думаете, нет таких? Увы, есть! И это не старики, у которых было суровое военное детство. Те как раз читали запоем. Это молодежь.

Но о молодежи чуть позже. Сперва закончим со старшим поколением. Мешала ли нам жить художественная литература? Отвлекала ли она нас от реальной жизни? Бывало. Бывало, отвлекала, но учила. Или отвлекала, но воспитывала. А бывало и так: отвлекала и развращала. Однако мы все – поумневшие или развращенные – всегда благополучно возвращались в реальность.

А теперь о молодежи. Раз они не читают или читают мало, значит, что-то убило книгу. Как когда-то книга убила архитектуру. Ответ на поверхности. Книга убита компьютером. И причины на поверхности. Но, прощаясь с книгой, воздадим ей почести. Она держалась до конца! Ее не смогли свалить ни радио, ни кино! Даже когда кино пустило в ход свое самое страшное оружие – видеомагнитофон, книга выстояла.

Некоторые скептики предупреждают: уничтожьте Интернет – или он уничтожит вас. Фото Reuters

И все же она была убита. Потому что компьютер поглощает человека целиком. Фехтуй, стреляй, флиртуй, влюбляйся, заводи друзей, врагов, домашних животных. Можно даже киберсексом заняться. Это очень насыщенная жизнь. Насыщенная и тайная. Второе немаловажно! Не могу не процитировать: «Первая ваша жизнь всем известна. От десяти до четырех вы за советскую власть. Но вот о вашей второй жизни, от четырех до десяти, знаю я один. Вы учли ситуацию?»

Если бы так! Если бы от четырех до десяти! Но ведь компьютер у каждого и на работе, и дома. И потому тайная вторая жизнь продолжается от десяти до десяти. С небольшими перерывами на еду и сон. Собственно, первая жизнь у многих сужается до еды и сна. Еще некоторые производят в первой жизни скучные однообразные действия, обеспечивающие еду, крышу над головой и высокоскоростной Интернет – все то, что надо для поддержания второй (часто главной) жизни!

Людей можно понять. Что-то есть такое в воздухе Москвы, что мало тут получается сильных, энергичных и красивых мужчин. Один плоскостопием страдает, другой – избыточным весом. Но всем при этом нравятся стройные, красивые девушки. А в виртуале они именно такие. Все до единой. И у каждой второй – зеленые глаза.

Фильм «Матрица»... Помните, как было жутковато смотреть на улицы, офисы, красивых, идеально выбритых людей, одетых в белые рубашки, и осознавать, что все это лишь видения. Помните, какое облегчение принесло вам появление словечка «The End» на экране? Рано радовались. Жизнь, как всегда, оказалась много страшнее самых страшных сказок.

У тех людей в кино были хотя бы ОЩУЩЕНИЯ. Это немало!

Да, ты не зря твердила мне,

Что жизнь моя прошла во сне.

Но если нет надежды боле,

То, ясным днем иль при луне,

Она прошла. Не все равно ли

Во сне прошла иль не во сне?

Все, что несет нам сон

и бденье,

Лишь сновиденье в сновиденье.

(Dream within a dream. E.A.Poe).

Красивый сон дорогого стоит. Как говорится, полнейший эффект присутствия. Виртуальная жизнь ничего подобного не дает. Ощущений нет. Только воображение. Это не жизнь, это не сон. Это как бы жизнь. Как бы┘ А вы заметили, когда в наш лексикон вошло это «как бы»? В 70-е его не было. В 80-е тоже. Оно начало приобретать популярность в конце 90-х. Мне могут сказать, совпадение. Но┘ «Паниковский не обязан всему верить». Слишком страшно то, что происходит, чтобы можно было верить в совпадения. Наш язык есть отражение нашей жизни. И если мы как бы живем, то мы и мысли как бы излагаем. На днях слушал известного либерала по Радио «Свобода»: «А я как бы считаю, что Медведев как бы всего лишь подает некие знаки о том, что он как бы готов к демократическим преобразованиям». Каково?

Когда-то Спаситель учил: пусть ваше «да» будет «да», а ваше «нет» будет «нет». Возможно, сегодня Он сказал бы: пусть ваше идиотское «как бы да» станет наконец «ДА». Пусть ваш рубль будет привязан к золоту, а ваши радости – к реальной жизни. Уничтожьте Интернет – или он уничтожит вас.