Наталья Савицкая
Отбросы у нас за спиной. Буквально.
Фото Романа Мухаметжанова (НГ-фото)
Не люблю ленивых, сервильных, лживосердобольных и халтурщиков. Не люблю общественников и фанатиков. Но с некоторых пор я готова примкнуть к любому обществу, если оно пообещает защиту нас всех от мусора. Потому что мусор наступает. Он повсюду. Особенно заметным стало его наступление с приходом кризиса.
В нашем подъезде, например, вмиг куда-то исчезла дружная семья узбеков, бесконечно драившая стены и истертый пол. На смену им пришла дебелая русская женщина, не привыкшая, видимо, к маленьким деньгам и поэтому подрядившаяся убирать сразу несколько подъездов. Вместе с узбеками ушла в прошлое помывка подъездного пола порошками и шампунями. На свет появились – видимо, в целях экономии – протухшая мешковина и грязная вода. В общем, побаловались «клинингом» – и хватит.
Мой ежедневный путь до редакции тоже теперь не доставляет прежней радости. Пройдитесь вечером по Чистым прудам, и вы меня поймете. Недавно приехала в гости в Электроугли. Пошла на прогулку в ближайший лес. Лучше бы не ходила. «Субботник бы нужен!» – вздохнула проходящая мимо коммунистка-пенсионерка, видевшая мою реакцию на мусорный лес. Субботник, конечно, дело хорошее. Только ведь временное. Да и сами времена не те. Иссяк энтузиазм целого народа, говорят ученые-синергетики. И не скоро появится. Цикл есть цикл┘ Ведь что такое был раньше субботник? Культурное мероприятие. Выходили люди в свет, носили бревна. А кто-то работал на своем обычном месте, и деньги за этот трудовой день переводили в какой-нибудь детский дом. Обо всем этом снимали телерепортажи, писали передовицы. Вспоминаю, как муж моей приятельницы Елены, юный работник прокуратуры, отправился однажды на свой первый взрослый почин. Его трудовой подвиг закончился глубокой ночью. Сонная Леночка открыла ему дверь. В нос ей ударило стойким запахом коньяка – вечного спутника настоящего субботника. «Что поделать, дорогая, – развел он руками перед оторопевшей женой, – очень много было работы. Город просто завален трупами». И рухнул к ногам супруги. «Я даже подозреваю, какими «трупами», – изрекла его вмиг помудревшая жена, втаскивая в квартиру безжизненное богатырское тело.
Но шутки в сторону... Я как-то побывала в братской Белоруссии и испытала настоящий культурный шок. Лес и дорога от аэропорта до Минска добили меня своей девственной чистотой. В центре города ни окурка. И простят меня гуманисты всех мастей, бомжи не устраивают курятники из коробок и тряпья на вокзалах в центре столицы. А девушки в платьях от Карэн Миллен и с сумками от Фэнди не швыряют окурки дорогих сигарет под ноги прохожим. И мужчины в смокингах и без них┘ не сморкаются на асфальт. Асфальт не синеет пятнами от смачных плевков и не розовеет чем-то еще более неприличным. Он чист. Его, кажется, моют шампунем. Неестественный мир какой-то. Тьфу!
«Скажите, – спросила я тамошнего министра образования Александра Радькова, – может, вы знаете какой-то особый секрет воспитания народных масс? Почему у вас так неприлично чисто? Нервы москвича, подорванные борьбой за здоровый образ жизни, неспособны выдержать такое!» «Секрет есть, – отвечал мне министр, – и он прост. Заключается в том, что все начальники на всех местах ощущают себя в первую очередь мусорщиками. Поэтому у нас везде хорошо и регулярно убирают...» (Кстати, прежний мэр города Электроугли тоже все свои совещания начинал с одного и того же вопроса к подчиненным: «Мусор убрали?»)
Впрочем, стоит ли давать колоссальную нагрузку на мусорщиков и все прощать мусорящим девушкам? Стоит ли так уж сбрасывать со счетов воспитание народных масс? Напомню пример из книги Ольги Муравьевой «Как воспитывали русского дворянина». Еще в доперестроечное время в один из НИИ Новосибирского академгородка приехал высокопоставленный гость из-за рубежа. Знатный аристократ, потомок какого-то рода. И во время экскурсии по институту гость неожиданно решил наведаться в местный клозет. Работники НИИ, злорадно посмеиваясь, стали ожидать, какая же будет реакция высокопоставленной особы сразу после посещения сортира. Как раз накануне заболела уборщица, и туалет, требующий к тому же изрядного ремонта, стоял немытым. Ожидали чего угодно┘ Случилось непредвиденное. Князь вышел и срочно потребовал ведро и тряпку. Нашли требуемое. Замерли┘ На глазах изумленных сотрудников НИИ знатный потомок аккуратно вымыл туалет, и только после этого продолжилась экскурсия по НИИ. Хороший урок забытого тона.
«А как же, – заметил мне все в той же беседе Александр Радьков, – момент воспитания должен присутствовать в нашей политике постоянно. Если человеку все время напоминать, куда именно бросить окурок, то он постепенно научится следить за своими руками┘ И, кстати, мы заметили еще одну деталь: дети, которых переводят из старой школы в новую, с дорогим ремонтом, вдруг перестают портить школьную мебель».
 Жизнь как-то еще существует в среде, которую мы загрязнили. RФото Сергея Приходько (НГ-фото) |
Теперь я подойду к самому щекотливому моменту. Вопросу отношения к людям без постоянного места жительства. Они, кстати, очень обижаются, когда их так называют. Место жительства у них как раз есть. Один на всех – вожделенный город Москва┘
В нашем подъезде зимой часто жил человек. Не старый, полный сил. Пил не только воду, собирал еду по макдоналдским помойкам. Испражнялся периодически в подъездный мусоропровод. В связи с чем интеллигентные соседи (в основном телевизионщики – бывшие и нынешние) на время практически перестали пользоваться мусоропроводом. И носили мусор на помойку в соседний двор. Спал человек на грязном матрасе, который приволок с местной помойки. Едкий запах его немытого тела нещадно распространялся с девятого этажа до первого. Сострадая ближнему, жильцы мужественно терпели все эти неудобства и... Проветривали и чистили подъезд в его отсутствие. Кто-то тайком бегал в поликлинику делать себе прививку от гепатита, кто-то незаметно дезинфицировал кнопки лифта, кто-то – свои руки и обувь. Но человека берегли. (Интеллигентные люди!) Когда чуть потеплело, бомж исчез. Все вздохнули с облегчением: пережили! Не тут-то было. Однажды, возвращаясь домой поздно вечером, я увидела того же самого бомжа, спящего прямо на крыльце подъезда. На улице было довольно холодно. И первая появившаяся мысль у меня была еще вполне гуманной – разбудить и пустить в подъезд. Но тут я вспомнила, что у соседки с девятого этажа родился ребенок. И она только что начала совершать с ним первые прогулки┘ Не пускать! А человеколюбие?
Бомж проснулся. Я быстро отошла от подъезда. Минут двадцать он топтался около запертой двери в надежде, что кто-то пройдет мимо. Никто не шел. Пару раз он с силой пнул ногой дверь. Пару раз с еще большей силой дернул, сделав упор из ноги. Дубовая дверь стояла насмерть┘ Тогда упрямец нашел электропроводку и что-то изобрел с ней. Мгновенно во всем подъезде погас свет. Умелец резко потянул на себя ручку двери, и вмиг ослабевшее притяжение домофонного замка сделало, наконец, последнюю попытку успешной. Огромная дверь поддалась, и бомж исчез в глубине черного подъезда. Изобретательный все же у нас народ, чтоб ему┘ Я представила, как буду сейчас на ощупь взбираться на свой восьмой этаж. От моей христианской любви ко всему человечеству не осталось и следа. Знакомая ситуация, не правда ли?
Я понимаю, что мой вопрос будет чисто риторическим. И все же┘ Традиции помощи ближним никуда не ушли. В старые добрые времена в морозы на всех заставах Москвы жгли костры, чтобы пьяницы и путешествующие смогли отогреться в случае чего. Сегодня находятся добровольцы, устраивающие бездомным бесплатные обеды. Я понимаю, что привести опустившихся людей к нормальной жизни можно только насильственным путем┘ А почему бы и нет? Если люди безответственны, как дети. Серьезно и опасно больны. Почему бы и нет? Должны же быть в столице или в ее пригородах хотя бы в достаточных количествах дома для бездомных? И органы, помогающие адаптироваться бездомным людям. А самое главное, информация об этих домах на каждом углу.
Сегодня младенцев в Москве прививают от гепатита уже в первые минуты жизни. На второй неделе – от туберкулеза. И потом детям предстоит еще 32 прививки. Потому что инфекция подстерегает их на каждом шагу. В советские времена на каждом углу висело: «Чистота – залог здоровья!» Теперь мы живем в цивилизованное время. У нас давно нет «глупых» лозунгов о чистоте. И нет чистоты┘
