Марина Монгуш
Крестьяне пьют воду на рисовом поле, празднуя новый урожай.
Фото Reuters
Когда долго живешь в Индии, невольно возникает соблазн посетить соседний Непал – миниатюрное королевство в Гималаях, которое открыло себя миру сравнительно недавно. Сегодня это довольно популярная страна, которую облюбовали туристы со всех концов света.
Для меня Непал прежде всего страна, где много буддийских святынь, и это обстоятельство очень привлекало. С другой стороны, я знала, что жители этой страны по своему антропологическому типу, истории, культуре, религии, языку неоднородны, а это для этнографа всегда интересно. Одним словом, я нашла веские причины, чтобы поехать в Непал.
Международный аэропорт Катманду оказался маленьким, уютным и чистым. Заплатила за визу 30 долларов, взяла такси и доехала до района Тамил.
Тамил – известное среди туристов место, здесь много самых разных отелей и гестхаусов. Устроилась в отеле «Королевская обитель». Номер в сутки стоил 100 непальских рупий, что по местным меркам недорого. Номер с телефоном и телевизором – 250–350 рупий. Я в таких излишествах не нуждалась.
Столицу Непала с большой натяжкой можно отнести к числу больших городов Азии. Скорее это средний город, более чистый по сравнению с теми же индийскими городами. Здесь нет высоких зданий, все дома трех- или пятиэтажные. Улицы узенькие, по ним курсируют такси и небольшие автобусы, которые называются тук-тук, это что-то вроде наших маршруток, только в чисто азиатском исполнении – миниатюрные и трехколесные. Велорикши обслуживают в основном туристические районы, моторикш нет вовсе, потому что выхлопные газы от них загрязняют атмосферу. Уличных попрошаек сравнительно мало, они не такие назойливые, как их индийские собратья по ремеслу.
Небольших магазинов и лавочек здесь несметное количество. Всяких и разных. Продуктовые магазины вполне на уровне. Там и витрины приличные, и ассортимент товаров довольно большой. В отличие от Индии имеется широкий выбор алкогольных напитков, в том числе импортных вин высокого качества. Видела наш российский портвейн и шампанское. Все это стоит дорого. Вообще продукты питания в Непале намного дороже, чем в Индии.
Закусочных, кафе и ресторанов в Катманду достаточно много, но готовят в них невкусно. За время, проведенное в стране, мне ни разу не удалось по-настоящему вкусно поесть. Будучи неприхотливой в еде, я довольствовалась скудным набором местных блюд: момо, супы, рис, лепешки.
Сами непальцы в целом очень открытые и доброжелательные люди. Лишь изредка встречались диковатые экземпляры. Когда обращалась к ним с вопросом, как дойти до такой-то улицы, они тупо смотрели на меня и упорно молчали. Правда, тут же обязательно подбегал кто-нибудь другой и показывал дорогу. Безучастными оставаться здесь не принято.
Много раз видела влюбленных, укромно сидящих в скверах парка или просто на улицах. Романтические отношения здесь не скрывают, но и не подчеркивают. В Индии же родители молодых договариваются и устраивают сначала помолвку, затем свадьбу. Никаких предварительных ухаживаний и вздохов при луне. Хотя в Непале тоже принято, чтобы родители определяли выбор будущего партнера для своих детей, сами молодые гораздо активнее проявляют самостоятельность в этом вопросе. И, наверное, правильно делают.
В Непале, как, впрочем, и в Индии, время течет совсем иначе, чем в Европе. Здесь день длится как вечность. И люди живут в соответствующем ритме. Для западного человека вряд ли такой темп был бы приемлем. А вот тувинцам наверняка бы здесь понравилось, потому что мы такие же ленивые и медлительные. Если бы я в свое время не училась в Питере и Москве, не имела бы опыта жизни на Западе, наверняка была бы такой же ленивой, заторможенной, вялой и, как бы сказал мой любимый племянник Андрюша, отстойной.
Однажды полдня я провела в Дабар-сквере. Это старая часть Катманду, место очень живописное, колоритное. Было много иностранцев, но еще больше местных жителей. Они часами напролет сидели на улицах. Ничего не делали, никуда не спешили, а просто созерцали. Было видно, что это состояние никаких дискомфортных чувств им не доставляет. Когда садилась рядом с ними, они ненавязчиво вступали в разговор: вы откуда, мадам? У вас есть дети? У вас есть муж? Вам сколько лет? Последний вопрос задавался без зазрения совести. Я поняла: у непальцев совсем другие правила этикета, непохожие на наши.
В Катманду я посетила известную буддийскую святыню – Обезьяний храм. Он полностью оправдывает свое название. Обезьян там несметное количество. Слава богу, они не пристают к прохожим, иначе от них не было бы спасу. В этом небольшом комплексе особенно запоминаются три ступы. Их изображения, которые часто можно видеть на открытках, в буклетах, журналах, являются своего рода визитной карточкой Катманду. Храм находится на возвышенности, откуда виден весь город. Зрелище неимоверно красивое.
А в Пашупатинатхе я невольно стала свидетельницей процедуры кремации. В тот день кремировали шесть человек. Это было нечто иное, чем я видела на Ганге в Варанаси. Если в Индии женщины не участвуют в кремации, то в Непале они омывали тело умершей родственницы. Умерших мужчин одевали в белое одеяние, женщин – в красное. Тело обходили три раза по направлению солнца, затем клали на носилки и несли к месту кремации. Самый почетный родственник поджигал дрова. Поднимался едкий дым, от которого начинали слезиться глаза. Громко плакать не принято, однако горестные всхлипывания то и дело доносились.
Ротозеи, в том числе заезжие иностранцы, наблюдали процедуру со стороны. Тут же гуляли молодые влюбленные парочки и родители с маленькими детьми. Жизнь не останавливалась ни на секунду. Одни покидали этот мир, другие продолжали пребывать в нем. И все это происходило в одном месте.
Ни печали, ни отвращения я не испытала. Напротив, было ощущение полного принятия жизни такой, какая она есть.
 Золотой Будда в одном из крупнейших монастырей Непала. Фото Reuters |
Запомнился мне торговец одной лавки. Звали его Шавкат. Это был мужчина средних лет, плотного телосложения, с горящими глазами, немного хитроватый, но в то же время весьма добродушный, – распространенный на Востоке типаж. Он выходец из Кашмира, мусульманин-суннит. В его магазине чего только не было. Особенно запомнились ковровые изделия различных расцветок и размеров. Ковер из шелка выглядел просто фантастично. Его ткут, как объяснил Шавкат, в течение года. Ковер из шерсти также был чудесен, на него ушло гораздо меньше времени – всего два месяца. Все это ручная работа, стоит дорого: 1000–2000 долларов за изделие среднего размера. Для богатых иностранцев это не сумма.
Мне надо было для знакомой купить слоника на память. Выбрав самого очаровательного, я начала вести торг. Правила хорошего тона предписывают делать это в обязательном порядке, иначе продавец будет разочарован и раздосадован. Торг незаметно перешел в общение, Шавкат налил мне чаю. Это означало, что цена, на которой мы остановились, его вполне устраивает.
Далее кашмирский торговец начал заигрывать и строить глазки: восточный мужчина! Спросил, замужем ли я, и тут же сам ответил: «Вы должны быть не замужем». «Почему так думаете?» – поинтересовалась я. «Потому что у вас очень гладкая кожа на лице. У замужних женщин бывает много морщин», – ответил он. Однако окончательно Шавкат сразил меня следующим комплиментом. Он сказал: «Твои глаза похожи на глаза крокодила, я от них схожу с ума!» Я разразилась гомерическим смехом на весь магазин, а он недоуменно спросил: «Вы разве никогда не видели крокодила?»
Я смеялась так громко и заразительно, что с улицы забежали сразу несколько иностранцев. Увидев в моих руках симпатичного слоника, они все ринулись к слоновьему стаду. На вопрос, сколько стоит слоник, Шавкат не моргнув глазом выпалил: 1000 рупий. На самом деле 350 рупий. Восток – дело тонкое!
