Политические краски

Ритуальный танец зикр в Чечне обычно исполняют перед боем.
Из серии «Хадж Ахмад-Хаджи», 2009.

Выставка посвящена жизненному пути Ахмада Кадырова. Кадырова как государственного мужа, политического лидера, деда, отца и просто гражданина запечатлел художник Алексей Беляев-Гинтовт. Гинтовт – стилист Евразийского союза молодежи, обладатель Премии Кандинского 2008 года за проект «Родина-дочь». В чем только его не обвиняли – и в пропаганде насилия, и в гламурном ультранационализме, и даже в фашизме. Предлагали перестать спекулировать кумачом и сусальным золотом. Галеристу Емельяну Захарову (галерея «Триумф»), работающему с художником, в свою очередь, советовали «украшать кабинеты олигархов и не лезть в большое искусство». Однако ни первый, ни второй советам не вняли и не успокоились.

Очередной экстравагантный шаг – открытие первой в истории Чечни выставки современного искусства в Грозном. Вернисаж прошел 1 июля в недавно отреставрированном Государственном театре. На открытии побывал президент Чеченской Республики Рамзан Кадыров.

Обозреватель «НГ» связался по телефону с участниками и инициаторами мероприятия. Российские собеседники утверждают, что в Чечню с культурными инициативами отправились по доброй воле.

Алексей Беляев-Гинтовт, художник

– Был ли проект «Хадж Ахмад-Хаджи» кем-то заказан? Или это чистый порыв души?

– Это чистый порыв души. Я обращался к чеченской теме трижды. И был удивлен, как быстро чеченцы на это откликаются. Мне хотелось сделать что-то значительное. Последние полгода я был занят работой над выставкой «Хадж Ахмад-Хаджи». Я приехал в Грозный и увидел, что город полностью восстановлен. Это новый город. Вечерами зажигаются фонари, включаются фонтаны. Чеченские женщины идут гулять с детьми. Мужчины охраняют их покой. Все это противоречит той информации, которую мы слышим. И которая, кстати, весьма задевает чеченцев. Здесь мир. Абсолютно новый мир.

– Как вы оцениваете личность Ахмада Кадырова?

– Я считаю, что это личность не просто континентального, а почти планетарного масштаба. Мне как евразийцу очевидно, что Чечня была той опасной точкой на планете, где воевали православные с мусульманами – речь шла о расчленении России. 68 стран посылали в Чечню своих боевиков. Ахмаду Кадырову удалось все это прекратить.

– Чем вообще обусловлен ваш интерес как художника к правящей власти?

– Я не политический художник. Я – художник-метафизик. Поэтому власть интересна мне в своей метафизической ипостаси. В России, как и в любом другом традиционном обществе, власть – это пирамида. Основа всего. Любые вопросы власти в метафизическом смысле – это вопросы жизни и смерти. Правителя, при котором страна распадается на 15 воюющих между собой осколков, сменяет правитель, который постепенно собирает эти кровоточащие обрубки и вновь соединяет их в живое тело.

Грозненское фотоателье, 1968. Перед принятием решения о поступлении в медресе.

– Как был встречен ваш проект в Чечне?

– С восторгом. Я подписал множество каталогов. Написал на них почти сотню чеченских имен.

– Кого из ныне действующих российских политических лидеров вы хотели бы изобразить?

– У меня нет такой задачи. Повторю – тема власти занимает меня лишь постольку, поскольку – это вертикаль, один конец которой упирается в небо.

– Улегся ли скандал с вручением вам Премии Кандинского, когда вас обвиняли в фашизме? Знают ли об этом что-нибудь в Чечне?

– Лично я мнением московской арт-тусовки программно не интересуюсь, а в Чечне о нем не знают ничего и подавно. Скандалистами пусть занимаются юристы, я буду заниматься искусством.

Емельян Захаров, владелец галереи «Триумф»

– Кому принадлежала идея реализации проекта?

– Мне.

– Насколько мне известно, это первая выставка современного искусства в Чечне. Почему вы вдруг решили продвигать contamporary art здесь?

– А почему нет? Это такая же часть России, как и многие другие. Пока шла война, тут сменилось два поколения людей, воспитанных на ней. Сейчас здесь мир. А искусство – это всегда дверь в мир, окно в душу. Душа каждого человека хочет мира. И здесь искусство нужнее, чем где бы то ни было. Пока в этом смысле тут довольно пустынно. Но мы будем работать. Тем более что местное население восприняло нашу инициативу восторженно. На открытии был президент республики Рамзан Кадыров.

– Хорошо, а как повлияет чеченский проект на вашу репутацию как галериста и имидж художника Беляева-Гинтовта, которого в Москве по-прежнему считают весьма одиозной фигурой?

Вы же понимаете, что это не может не носить политического оттенка?

– Меня так все достали. Галерея «Триумф» на свои деньги делает шикарные проекты. И ото всюду слышно только шипение. Вон, в Венеции на биеннале выставили видео «АЕS+F», а Катя Деготь (арт-критик Екатерина Деготь. – «НГ») пишет: «Политическая советская тягомотина». Да плевать я на это хотел. Пошли все на х┘ И даже еще дальше. Так и напишите.

Рамзан Кадыров, президент Чеченской Республики

Ахмад Кадыров во время инаугурации. Иллюстрации предоставлены галереей «Триумф»

– Не является ли выставка Беляева-Гинтовта кремлевским проектом?

– Слышу об этом впервые от вас. Мы вышли за рамки стереотипов и выставили работы Гинтовта, не стали оглядываться на все, что связано с его политической деятельностью и взглядами, потому что он действительно талантливый художник. Он точно отразил все проблемы истории Чечни последних лет через личность Ахмада Кадырова. Никакого кремлевского следа я здесь не вижу. Но если это так, то нам только приятно. Выставку мы эту не планировали и не заказывали. У Гинтовта были готовы эти полотна, и мы с радостью откликнулись на его предложение об организации выставки. Нас это ни к чему не обязывает. Хотя у нас есть и другие картины, изображающие Ахмада Кадырова. Мы выставили работы Гинтовта в зале, где вернисажи проходят регулярно. Здесь рядом много кафе, фонтанов, неподалеку проспект Путина, гуляет молодежь. Народ проявляет интерес к экспозиции.

– Поддерживаете ли вы искусство? Коллекционируете что-то сами? Посещаете ли выставки?

– Искусство поддерживаем, оказываем ту помощь, которая возможна в наших условиях: все – от закупки картин в Государственный музей до проведения благотворительных аукционов, строим здание Национального музея. Выставки, которые проходят в Грозном, я посещаю, в Москве мне это удается крайне редко. Сам не коллекционирую, но мне дарят много картин.

– Если бы вы заказывали собственный портрет, то кому?

– Знаю много российских портретистов, картины кисти которых украсили бы любой музей, но называть кого-то конкретно считаю не совсем этичным.

– Удался ли Гинтовту образ вашего отца?

– Безусловно. Он подошел к работе скрупулезно и ответственно. Стремился передать не внешнее сходство, но внутренний мир. И это понятно каждому, кто видит эти картины.