Наследники Андерсена умножают экономию на экологию

Велосипед – любимое средство передвижения датчан.

Поездка почти в любую страну способствует разрушению старых и созданию новых стереотипов. До того как я побывал в Дании, эта страна у меня, как и у многих россиян, ассоциировалась с великим сказочником Гансом Христианом Андерсеном, а также разрекламированной в различных туристических проспектах и криминальных хрониках по случаю очередной утраты головы статуей Русалочки. Помнил я и о венценосном семействе Романовых, датской королевской крови у последних представителей которой было в несколько раз больше, чем русской. Правда, на самом деле кровь в жилах Романовых была не собственно датской, а немецкой, так как Данией правила имевшее немецкое происхождение Ольденбургская династия и ее ответвление – Глюксбурги. Теперь, после поездки в Данию, эта страна у меня больше ассоциируется с бесконечным количеством велосипедов и велосипедистов, ветряными электростанциями, развитой транспортной инфраструктурой, жаждой населения к экономии и запредельной по российским меркам тягой к энергетической бережливости.

Так выглядит стоянка транспорта депутатов и членов правительства.

Город тусклых огней и велосипедов

Тяга датчан к экономии бросается в глаза практически сразу. После «огней Москвы» датская столица Копенгаген выглядит полутемной окраиной. Даже в центре города ночью освещение крайне скудно, если бы не отражения света от воды в гаванях и каналах, а также пусть и слабая по российским меркам, но все-таки имеющаяся подсветка наиболее красивых церковных шпилей, то передвигаться по Копенгагену ночью было бы совсем неуютно.

На этом фоне темным пятном выделяется прославившийся на весь мир район Христиания – расположенная в двух кварталах от здания парламента и правительства коммуна. Ее обитателям, среди которых преобладает молодежь до 25 лет, власти в рамках социального эксперимента легально разрешили употреблять легкие наркотики. Помимо света из окон и крайне редких фонарей источником освещения в Христиании служат выставленные посредине улицы металлические бочки, в которых многочисленные здесь выходцы из Азии и Восточной Европы жгут дрова, а кое-кто на них даже готовит пищу вроде блинов, которые продаются отважившимся их отведать завсегдатаям коммуны и туристам. В этом районе повсюду снуют предлагающие свой товар, в том числе иногда на русском языке без акцента, мелкие наркодилеры.

Впрочем, даже в самых темных уголках датской столицы, как уверяют сами датчане и подтверждают гиды, можно спокойно гулять ночью, не опасаясь за жизнь и содержание кошелька, уровень преступности в Дании минимален. Наглядным свидетельством законопослушания местных жителей может служить белобрысый паренек с панковской прической, который в 12 ночи терпеливо в течение как минимум двух минут ждал зеленого света на пешеходном переходе через одну из безлюдных центральных улиц города. За это время перед ним проехало только две машины, а мимо него, весело щебеча и не ускоряя шага, прошла на красный свет парочка влюбленных индопакистанской внешности. Я тоже с трудом сдержал выработанный за многие годы жизни в Москве рефлекс переходить улицу на любой свет светофора, если нет машин.

Вообще, в Копенгагене автотранспорт численно сильно уступает велосипедам. На каждого датчанина, по статистике, приходится по два велосипеда. Поэтому двухколесные машины здесь буквально везде – стоят припаркованные у домов, причем они минимально оснащены средствами от угона, а зачастую на них вообще отсутствуют какие-либо противоугонные поводки и цепочки. Десятки велосипедов проносятся по улице, по специально оборудованным для них дорожкам со своими светофорами и разметкой. Сотни велосипедов припаркованы у станций метро. Многие жители датской столицы приезжают на велосипеде к ближайшей станции метро, бросают велосипед на парковке, доезжают до нужной им станции, где их ждет на парковке второй велосипед, на котором они каждый день ездят от метро на работу и с работы. Сотни велосипедов стоят и перед зданием парламента и правительства, многие депутаты и министры приезжают на работу не на машинах с мигалками и эскортом, как у нас, а именно на двухколесном транспорте. Чего в этой любви датчан к велосипедам больше, тяги к здоровому образу жизни и экологии или здравого расчета и экономии на автомобилях и бензине, я, честно сказать, не разобрался. Сами датчане говорят, что того и другого у них фифти-фифти.

Самые энергоэффективные дома напоминают увеличенные в размерах строительные бытовки. Фото автора

Пассивные дома поражают депрессивностью

Экономность, похоже, одна из основных характеристик датчан. В отличие от поражающих роскошью дворцов знати во Франции и Италии, старинные дома в Копенгагене, которыми до сих пор застроен весь центр, предельно скромны и в чем-то даже унылы своей однообразно строгой и аккуратной северной архитектурой. Даже королевская семья живет в очень скромной резиденции Амалиенборг, состоящей из четырех относительно небольших зданий, в одном из которых – покои королевы Маргрете II. Возле входа в это здание прохаживается всего один гвардеец, еще один марширует у стоящей чуть поодаль постовой будки. Перед желающими их сфотографировать туристами королевские стражники предупредительно замирают, давая сделать кадры на любой вкус, что усиливает впечатление, что они поставлены отнюдь не для охраны главы государства, а всего лишь для бутафории, как одни из персонажей сказок Андерсена.

В стране очень строго относятся к вопросам экономии энергии. Новые здания по местным законам можно возводить лишь при условии, если на их отопление тратится энергии из расчета сжигания не больше 5 литров нефти на квадратный метр в год. В соседних странах Евросоюза аналогичные нормы намного мягче – там допустимо сжигание 12–15 литров нефти на квадратный метр в год. В России средняя энергоэффективность зданий на 40% ниже, чем в Евросоюзе.

О строгой экономии энергоносителей датчане задумались после ближневосточного кризиса 1973 года, когда страны ОПЕК ввели эмбарго на продажу нефти странам Западной Европы и повысили цену барреля на мировом рынке в три раза. Многие датчане помнят, что тогда в стране вводились запреты на заправку частных легковых автомобилей в выходные дни, что заставило задуматься не только об экономии бензина, но и об альтернативных источниках энергоснабжения. В результате в стране стали активно строиться ветряные электростанции и энергосберегающие дома.

Есть даже целые энергосберегающие деревни, которые, впрочем, производят весьма специфическое впечатление. В погоне за бережливостью и экологичностью архитекторы зачастую жертвуют внешним дизайном. Одна из таких деревень, которую мне удалось увидеть, отличалась от традиционных датских деревушек и хуторков какой-то депрессивностью. При этом наибольшую печаль своим унылым внешним видом производили самые энергоэффективные дома. Издалека они выглядели как покрытые материалом наподобие черного рубероида, в несколько раз увеличенные наши строительные вагончики. Менее энергоэффективные дома из этой уникальной деревни имели более живой и приближенный к традиционным датским домикам вид.

В целом Копенгаген и Дания поражает россиянина непривычной для нас чистотой и ухоженностью. В столице Дании нет привычного для Москвы смога от стоящих в пробках автомобилей. У метро не валяются бомжи и на асфальте не видно засохших подтеков и других следов их жизнедеятельности, не слышно даже столь характерных для московских подземных переходов тяжелых запахов, не бросаются в глаза и разворошенные дурнопахнущие помойки. Не встретишь там также на улице следов табачного дыма и окурков. Впрочем, это неудивительно, Копенгаген занял в этом году, по результатам опроса американских туроператоров, первое место среди европейских столиц по чистоте, тогда как Москва плетется на одном из последних мест в этом списке.

Копенгаген–Москва