Именная бутылка

На Кавказе многие женщины после войны так и не сняли траурных одежд.
Фото автора

Недавно знакомый по некоему случаю вспомнил типа, который в каждой руке держал по четыре бутылки водки. Рассказывал об этом с некоторой, как показалось, брезгливостью, и моя улыбка выглядела неуместной. Но вызвана она была не описанием поддатого «многорукого ловкача», а воспоминанием о бутылке водки, которую мне с приятелем по прозвищу Горец довелось распить в начале лихих 90-х.

Поехали осенью с Горцем рыбачить в грузино-армянское приграничье, откуда он сам родом. У озера его кузен оставил нас, пообещав вернуться вечером. Клева никакого. Ветер поднялся, стал бить в лицо то ли мелким дождем, то ли уже снегом. Стемнело совсем, а кузена все нет. Горец, проклиная и неудачную рыбалку, и погоду, а в особенности родственника, «у которого, видимо, что-то случилось», стал собираться. «Давай, – говорю, – подождем. 30 километров в темноте по горам и ущелью – не по Бродвею гулять». «Не 30, а 28», – поправил педантичный приятель, продолжая сборы, и добавил: «Если едет к нам, то по дороге встретим. А так – волков много: дня не проходит, чтоб овец-телят не зарезали... У пастухов стоянка должна быть неподалеку – стада-то на водопой сюда, к озеру пригоняют. Найдем их по костру. А то и селение есть тут рядом – полчаса идти... На ночлег попросимся».

Тост за ушедших – святой. Фото Евгения Глобенко

С электричеством в те годы была большая проблема. В кромешной темноте мы вполне могли проскочить село, если б не огонек в одном из окон. На наш стук дверь открыла старуха. Мы объяснили, что к чему, и попросились дождаться у нее рассвета. В скупом свете керосиновой лампы подумалось, что хозяйка вполне могла бы соревноваться с Милляром за роль Бабы-яги, причем без всякого грима. Она же, всмотревшись в Горца, перекрестилась, и, не отводя взгляда, словно внезапно обессилев, опустилась на тахту. Приятель мой, занятый расшнуровкой намокших кроссовок, этого не заметил. Потом, устроившись ближе к печке, спросил горячего чаю. Старуха занялась не только чаем, но, несмотря на наши протесты, и приготовлением нехитрого ужина – гость да еще в малолюдных горах Всевышним послан.

«Ты откуда родом? – спросила она Горца. – Не из N?» Горец подтвердил, что именно оттуда, но добавил, что сам живет в городе. «А фамилия твоя...» – назвала старуха. Горец кивнул. «Арто кем тебе приходится?» – допрашивала хозяйка, продолжая хлопотать с ужином. Чтобы ответить на этот вопрос, Горец напрягся: «Арто?.. Арто?..» «Который с войны не вернулся», – пояснила она. «А-а-а... Это брат моего деда», – сказал приятель. «Похож ты на него как две капли воды. Продрогли, небось?» – она направилась к шкафу. «В нашем роду все мужчины друг на друга похожи... нет-нет, не беспокойтесь, переодеваться не будем, накидки у нас хорошие, только обувь намокла», – запротестовал Горец. Но хозяйка из шкафа извлекла не сухую одежду, а бутылку с совершенно выцветшей этикеткой, запечатанную сургучом. «Для него берегла... Арто – не судьба, так ты – его внук – выпей. Пейте-пейте, а то простудитесь», – повелительно сказала она...

Уже утром Горец рассказал семейное предание. Родной брат его деда незадолго до начала Великой Отечественной войны познакомился с девушкой из соседней деревни. И уже собрался было знакомить избранницу с родственниками, знакомиться с ее родней, свататься и прочее, как грянула война и его призвали в армию. «Дед Арто планы отложил – не до женитьбы. Решил после войны, но не вернулся с фронта. Считается без вести пропавшим... Погиб, скорее всего. А она, видать, все ждала его, надеялась, что вернется. Вон, водку для него столько лет хранила...» – сказал он и пояснил: «Дед рассказывал, что так в некоторых семьях поступали: когда кого-то забирали на войну, домочадцы закладывали именную бутылку какого-нибудь спиртного напитка – мол, откупорим и выпьем все вместе, когда вернется... Черт побери, что же получается: она деда Арто полвека ждала?!»

С того дня Горец, когда руководит застольем, в дополнение к другим провозглашает еще два обязательных тоста: за павших именно в Великой Отечественной войне и за преданность. И внимательно контролирует, чтобы сотрапезники все до единого осушали бокалы.