Правила дыхания для пятидесятилетних

Сегодня у «среднего возраста», чтобы не стареть, есть спортивные тренажеры.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

Я работала в университетской газете и, замещая редактора, подготовила однажды номер, в котором мы поздравляли одну деканшу с юбилеем. Заголовок получился броским, материал – душевным, но наша редактор расстроилась, когда тираж привезли из типографии: «Девчонки, что же вы наделали... Разве можно возраст у женщин называть». «А что такого?» – спросила я, двадцатипятилетняя. Редактор усмехнулась: «Когда тебе исполнится пятьдесят, поймешь».

Сейчас мне сорок девять (плюс четыре месяца), и я знаю, что не успею моргнуть, как сама стану юбиляршей. Друзья примутся бодро поздравлять: «Это лишь цифры, человеку на самом деле столько, на сколько он себя чувствует. Полтинник сейчас – то же, что сорок в старые времена. Жизнь лишь начинается!»

Такие поздравления больше похожи на утешения. Хотя я никогда не скрывала год своего рождения. Более того, бравировала им, наслаждаясь замешательством собеседников: «Мы думали, вам меньше». Это была не моя заслуга, благодарить надо было хорошую наследственность. Но я была настолько тщеславна, выуживая комплименты, что даже округляла свой возраст на год-полтора.

Обычно так поступают дети. «Сколько тебе лет?» – «Мне скоро шесть». И все подростковые, молодые годы в том же духе – «мне будет шестнадцать, двадцать»... лет до двадцати пяти. Я тоже торопила время: подражала самым «продвинутым» сверстникам, поэтому и замуж выскочила в восемнадцать.

«Мне исполнилось тридцать», – здесь произошла первая заминка. Как-никак четвертый десяток начался. Ближе к сорока уже редко говорила – «исполнилось». Чаще всего – «стукнуло».

Пятьдесят – это рубикон. Начну ли теперь скрывать свои годы? Изменюсь ли? Говорят, до пятидесяти женщина еще сохраняет оптимизм и нежность. Она заботится о своем мужчине, потому что он имеет шанс стать отцом ее детей, поможет вырастить их. Но после пятидесяти «гормоны заботливости» улетучиваются, женщина становится сухой, несговорчивой, хотя, возможно, и сильной. Мужчины переносят такие перемены в отношениях тяжелее, чем собственные юбилеи.

Как вообще должна я выглядеть в пятьдесят? На днях производила ревизию в гардеробе и долго вертела в руках юбку, которая не прикрывает коленки: оставить? выбросить? Не хочется быть похожей на смешную старенькую «девочку». В мире, помешанном на вечной юности, я каким-то образом обязана оставаться моложавой, не заигрывая при этом с молодостью.

Можно сравнивать себя с Мадонной, или с нашей родной Аллой Борисовной, но они живут по законам шоу-бизнеса. Средства позволяют им привлекать лучших специалистов. И все-таки звездам тяжелее стареть, потому что публика не прощает им ни морщин, ни пластических операций, ни заверений, что они операций никогда не делали.

Мне нравится, как справляется с этим Джоан Коллинз, известная ролью стервы в «Династии». Она не скрывает даже того, что носит парик. На вопрос, как сказывается тридцатидвухлетняя разница в возрасте между нею и ее мужем, она отвечает: «Ну что тут поделаешь? Если он умрет – значит, умрет».

Рецепт счастья так прост – не пытайся казаться тем, кем не являешься. И радуйся тому, что дано сейчас. Ведь жизнь измеряется не количеством вдохов, а теми ее моментами, когда наше дыхание замирает от счастья.

Многие пятидесяти-шестидесятилетние британцы это понимают и до сих пор смотрят на мир жадными глазами. Они чувствуют себя моложе собственных детей и уверяют, что это особенный воздух 60-х годов так на них повлиял. Для некоторых даже сексуальная революция продолжается! Сначала это были календари с обнаженными пожилыми красотками, теперь руководство по сексу для тех, кому за 50, выпущенное Женским институтом, крупнейшей женской организацией Великобритании. Неприлично до тошноты, но меня поражает жадность этих старушек к жизни.

На Западе все чаще говорят о grey power, мощи седовласых. Хитом стал фильм-мюзикл «Мама Миа», где по экрану порхают почти шестидесятилетние Мерил Стрип и Джулия Уолтерс, а изображающий их ровесника Пирс Броснан поет о том, что «мы еще не так стары для любви». Сборы от «Мама Миа» превысили кассу последнего фильма про Гарри Поттера. А все потому, что целевая аудитория оказалась огромной.

Пожилых прибывает. Вдобавок благодаря достижениям медицины они сегодня не просто живы, но полны энергии и планов. Бодрые бабульки и дедульки тратят свои сбережения на путешествия и развлечения, не оставляя отпрыскам ничего. Даже термин появился для растратчиков наследства своих детей – SKI (Spending the Kids Inheritance). Молодые обижаются и одновременно завидуют, что не имеют тех стартовых возможностей, какие были у старшего поколения.

Так что пятьдесят – это не страшно, повторяю я, словно заклинание. Ну, хотя бы и стукнет. Радоваться надо, что добралась до круглой даты. В этом возрасте я чувствую себя более уверенной, чем прежде. Не нужно больше никому ничего доказывать, можно расслабиться и получить удовольствие от жизни.

И самое время собирать урожай. В сорок семь я выполнила мечту всей жизни – написала книгу. Два года ушло на то, чтобы ее просто заметили. Глядя на готовые гранки своего романа, я испытываю странное чувство, что мои главные приключения еще впереди.

Как бы там ни было – сегодня я стою на самой вершине и день принадлежит именно мне. Буду учиться оптимизму у англичан. Они, кстати, называют такой возраст средним. Это подразумевает, что впереди еще столько же. Значит, в восемьдесят можно будет вспоминать: «А-а, это когда мне было только семьдесят». В девяносто – снова начать привирать, как в детстве: «Мне скоро исполняется сто». Как приятно будет услышать в ответ: «Неужели? А мы-то думали, вам всего восемьдесят!» Катиться с горки веселее, чем забираться на нее.