Вероника Чернышева О подступах финансового кризиса к искусству пока говорят, пожалуй, только сведения о падении акций крупных британских аукционных домов и новости вроде той, например, что частный музей Игоря Маркина в Москве закрывается. Может, еще – поредевшие ряды VIP-гостей на приеме дома Christie’s. Остальное – инерционные процессы, внушающие оптимизм. Активисты арт-жизни бодрятся. Все похоже на игру – узнай, сколько осталось, и проживи этот остаток весело и красиво. «Я чувствую стабильность!» – афирмация, прозвучавшая из уст питерского торговца искусством на XXV Российском антикварном салоне. Словом – сила противодействия.
Инерционные процессы в арт-мире – это и заклинательное «у нас никакого кризиса нет», и «искусство – вечно, а значит, и торговля им вне финкризиса», и открытие выставок вроде той, что идет на «Красном Октябре», – представившая ее галерея Лари Гагосяна принадлежит одному из самых влиятельных в мире арт-дилеров, который зря ничего не делает. И продолжающиеся промоакции, направленные на создание имиджа нашего искусства за рубежом.
Fly away
На днях одна авиакомпания в качестве промоакции своего первого полета в Вену представила столице Австрии лучшее, что, по мнению куратора Антонио Джеузе, создано в современном российском видеоарте за последние пять лет. Выставку назвали незамысловато, но конструктивно «I love you Vienna». Просто и правильно: люби ты – полюбят тебя. Впрочем, Вену трудно не любить. Так же как трудно не проникнуться экзистенциальной тоской, посмотрев талантливое видео, скажем, Виктора Литвина «Последний герой» о неприкаянной русской старости. Или понаблюдав за чередой лиц-масок Влада Мамышева-Монро, представляющего Russia Lost под надрывно-комичные пародии на романсы Вертинского. Или другое – «Оттепель», где художник Гутов под песни, кажется, Шаляпина медленно, минуты три, тонет в яме ледяной грязной воды на месте размытой среднерусской дороги, равной, что понятно, вечному серому и топкому бездорожью. Или Ольгу Чернышеву – ее работа называется «Сурок». Под хромающую фортепианную пьесу, исполняемую маленькой девочкой, мы наблюдаем бесцельные движения пасмурной женщины, отбившейся от коммунистической демонстрации. Речь о 1999 годе. Общего движения уже нет. Выхолощенный смысл коллективных действий, на фоне так и не возникшей индивидуальности. Движения, посвященные себе, также бесцельны и лишены смысла. Абсурд и щемящая жалость. А еще 1999-й кажется абсолютным прошлым, связь с которым уже пора восстанавливать через искусство. Представлены Алимпиев, Горлова, Тер-Оганян, Булдаков, Владлена Громова и другие.
Ракурс выбрали неожиданный: собственно видеоарт – экраны с фильмами разместили прямо в Венском аэропорту. Для организаторов это было повторение опыта, консолидированного после выставки части коллекции Пьера-Кристиана Броше под названием «Будущее зависит от тебя. Новые правила» в новосибирском аэропорту «Толмачево» и запуска самолета «Тимур Новиков» с экспозицией на борту. На этот раз в программу входил еще и видеоперформанс Влада Мамышева-Монро прямо в самолете. Однако Монро в поездке не случилось. Оно и к лучшему, очевидно. В контексте общерусской любви к Вене Монро виртуальный в качестве видео в составе экспозиции смотрелся нужным псевдоанахронизмом. Явись он живьем, что-то сломалось бы в этом механизме, который, безусловно, удалось завести, даже если с мнением куратора насчет того, что представлено все самое лучшее, можно где-то и поспорить.
Встречное движение
Встречное движение было организовано австрийской галереей Ганса Кнолле, немало сделавшего для продвижения в Вене избранных российских имен. Последний на вопрос обозревателя «НГ» о жизни искусства при кризисе ответил лаконично: «Не знаю, у моих двух галерей дела лучше, чем когда-либо». О схожести русского и австрийского искусства господин Кнолле рассуждал тоже весьма остроумно. Он сказал, что их сближает раздутость цен, не поддержанных реальным интернациональным успехом. «Нужно быть острожным, чтобы принять правильное решение», – сказал Кнолле, имея в виду что-то вроде совета коллекционерам. Сам Кнолле из российских художников делает ставку на «Синих носов» и АЕС+Ф.
На пресс-конференции по поводу открытия экспозиции в венском аэропорту, как это водится, немало говорили о развитии российско-венских связей в области актуального искусства. Упомянули первую персональную выставку Ильи Кабакова, что имела место быть в 1987 году в австрийском городе Граце, и получившую резонанс экспозицию «Давай! Давай» в Венском музее современного искусства, устроенную куратором Петером Новером в 2002 году.
Back to Domodedovo
Когда самолет взмыл в небо и проделал какую-то часть пути на родину представленного австрийцам видеоарта, выяснилось, что DVD с работами художников забыли в Вене. Бегающие голые человечки и переворачивающийся с боку на бок в картонном ящике Ленин «Синих носов», купающийся в ледяной жиже гутовский Гутов, улыбающаяся окровавленным ртом и желающая жить вечно принцесса Диана в исполнении АЕС+Ф и другие песни и фильмы суровой родины останутся еще на какое-то время там. Можно представить пустой аэропорт, где эти эмиссары венской экскурсии русского искусства, оставленные без присмотра кураторов, живут своей потаенной жизнью. Материализовались, сошли с экранов, устроили шабаш. Празднуют торжество вечной жизни. Ленин и леди Ди помогли Гутову подняться из лужи, Тимур Новиков набросил пальто на голого бегающего Кулика. Отправились гулять. Бросили монетку посеребренной живой статуе, насвистывающей Моцарта в парке Бурггартен. Выпили у подъезда кривого дома Хундертвассера. Заказали венских сладостей у Императорского дворца девочкам Виктора Алимпиева, чтобы они жевали и не спрашивали постоянно: «Wie heist dieser plats?» Или так и висят смиренно в аэропорту и шепчут свое: «Мы любим Вену. Вена любит нас».
А реальных участников арт-вояжа суровая родина встретила той же ночью скупым холодным дождем. Будущее уже наступило. Новые правила действуют.
