Игорь Яркевич
Они пока еще веселятся.
Фото Романа Мухаметжанова (НГ-фото)
Будущее выглядит все более и более печальным. Все ждут новых повышений цен. Все понимают, что уже пора отвыкать от сытой обеспеченной жизни.
Придет конец и русскому гламуру. Гламур не выдержит инфляции. У гламура уже не будет денег на гламур. Все деньги будут уходить на еду и бензин.
Мне не жалко гламура. Но мне жалко К., одну из самых ярких звезд на сегодняшнем русском небосклоне. Один из самых душистых цветов на русском поле. Одну из самых быстрых лошадей в русском табуне. Один из самых дорогих бриллиантов в русском алмазном фонде. Один из самых звонких голосов в русском хоре. Одну из самых сочных красок в русской палитре. Один из самых светлых лучей русского солнца.
Я не хочу, чтобы К. ушла вместе с гламуром. Она должна остаться. К. много сделала для России. Я уже не могу представить Россию без К., так же как Россию без Пушкина, Гагарина и академика Сахарова. Как они, К. открыла России те горизонты, о которых Россия раньше не подозревала. Поэтому мне К. жалко.
У К. есть три пути.
Первый путь – героическая гибель на самом излете гламура. Ее растерзают маргиналы с Казанского вокзала, возмущенные пропастью социального неравенства, которая лежит между ними и ней, а также ее умом и красотой. У К. случайно сломается машина, когда она будет возвращаться с очередной модной тусовки. Это будет как раз рядом с Казанским вокзалом. Пока водитель будет чинить машину, она пойдет прогуляться. Охранник будет помогать водителю, поэтому К. будет совсем одна. Она никогда раньше не была на Казанском вокзале. Естественно, ей будет интересно увидеть это знаменитое злачное место. Она заблудится в терминалах, тупиках и закоулках, где ее и заметят деклассированные элементы, сделавшие Казанский вокзал своим домом. Сначала они остолбенеют. Они не поверят, что рядом с ними та самая К. Но потом они придут в себя и станут рвать ее на части, чтобы унести хотя бы кусочек гламурного тела. Она попытается от них убежать, но не сможет. В туфлях на высоком каблуке далеко не убежишь...
Потом ей поставят памятник, куда принесет цветы вся гламурная Москва. Внутри памятника откроют бутик. Рядом маргиналы Казанского вокзала будут продавать как сувениры кусочки гламурного тела и кусочки ее последнего гламурного наряда.
Второй путь. К. не станет ждать печального конца русского гламура. Она исчезнет с обложек таблоидов, с телеэкрана и из модных тусовок. Она сойдет с облаков гламура на землю. К. сама станет маргиналом. Она будет рисовать на стенах домом фашистские знаки. Поджигать машины. Пугать мигрантов криками «Да здравствует Россия!». Баловаться шприцом в ночных подъездах. Пропадать по несколько дней неизвестно где. Одеваться в секонд-хенде. Пользоваться косметикой только в том случае, когда надо скрыть синяки на лице. Пить пиво на улице из горла. Скверно себя чувствовать с похмелья. Она будет путать день с ночью и забывать, какое сегодня число и день недели. Будет требовать от случайных прохожих позвонить по мобильному телефону, 15 рублей, сигарету и глоток пива. Будет закатывать истерики врачам-наркологам, которые попытаются ей помочь. Менты не будут пропускать ее в метро. Она погибнет где-нибудь в канаве под забором или кучей кирпичей на заброшенной стройке. Но о ней всегда будут помнить. Как о маргинале. Ее портрет будет на знаменах молодежных радикальных группировок. Она войдет в новый русский фольклор XXI века.
Бывшие подруги по гламуру будут завидовать К. еще больше, чем в те гламурные времена, когда она появлялась на очередной тусовке в новом платье от John Galliano, с новым бриллиантом, с новым олигархом или с новой прической. Они сами давно уже хотели покинуть опостылевший гламур, чтобы с похмелья приставать к случайным прохожим. Они сами давно хотели такой свободы. Но у них не хватило смелости. Смелости хватило только у К.
Третий путь. С К. начнется возрождение русской духовности. Она уедет в провинцию и уйдет в маленький, еще до конца не отреставрированный женский монастырь. Или выйдет замуж за русского писателя-нонконформиста. Возможно, даже за меня. Нет, за меня не надо. Со мной у нее еще могут быть гламурные искушения. Она выйдет замуж за преподавателя литературы где-нибудь во Владимире. Даже сама будет немножко преподавать литературу. Она будет нести цивилизацию в русскую глубинку. Естественно, ходить в церковь. Скромно одеваться. Жить на зарплату. Сажать во дворе деревья. Устраивать приют для бродячих собак. Бороться с проституцией, наркоманией и другими социальными язвами. Простая, честная, чистая, размеренная, плавная, адекватная окружающей среде жизнь, о которой мечтал Лев Толстой и которой ей так не хватало в гламуре.
Конечно, время от времени она будет заходить в единственный на весь Владимир бутик и примерять там что-нибудь модненькое. Потом в супермаркет и покупать что-нибудь вкусненькое. Сыр «Камамбер». Торт «Пончо». Мороженое «Виза». Потом в салон красоты на массаж. Может, даже выступит с лекцией на тему «Что такое гламур?». Но на этом все. На этом и закончится весь гламур.
Ей позвонят бывшие подруги по гламуру, но она не захочет с ними разговаривать.
По вечерам к ней с мужем будут приходить гости – такие же милые провинциальные интеллигенты, как и они сами. Они будут сидеть на кухне, пить сухое вино, ругать попсу, рассказывать политические анекдоты, играть на гитаре и петь бардовские песни. Будут обсуждать все те же вопросы, которые русская интеллигенция обсуждала и 20, и 30, и 200 лет назад. Кто лучше – Пушкин или Гоголь? Толстой или Достоевский? Футбол иди хоккей? СПС или «Яблоко»? Высоцкий или Галич? Путин или Медведев? Россия или Запад? Нефть или газ? СПИД или чума? Северное сияние или радуга после дождя? Башмет или Спиваков?
Ответов они не найдут. Но зато легко и незаметно пролетит вечер, и завтра им захочется увидеться снова. Поэтому так же легко и незаметно пролетит и следующий вечер. И так же легко и незаметно пройдет вся ее послегламурная честная и чистая жизнь.
Это будет самый лучший путь для К. Она будет действительно счастлива. Но только далеко по этому пути она не пройдет. Как-то вечером снова придут гости. Снова после стакана сухого вина бардовские песни. Все как всегда. Только К. незаметно уйдет с кухни. Ее долго не будет. Муж пойдет за ней. Он найдет ее в спальне, где она будет смотреть сквозь слезы на что-то откровенно гламурное. Какой-нибудь милый пустячок от Kenzo. Муж вспылит. Он скажет, что если она покончила со своей гламурной жизнью – то покончила. К. тоже вспылит. Скажет, что со своей гламурной жизнью она, безусловно, покончила. Что назад дороги нет. Просто иногда ей хочется поплакать над единственно оставшимся у нее осколком гламура, а потом снова жить честной и чистой провинциальной жизнью. Что много она не просит, что ее можно понять. Но муж ее не поймет. Он еще больше вспылит. Он скажет, что этот осколок гламура ее позорит. Что он сейчас же пойдет и выкинет этот несчастный гламур. К. тоже еще больше вспылит и не отдаст последнее, что у нее останется от гламура. Они будут драться. Муж случайно ее задушит.
В последний путь ее будет провожать весь Владимир.
Ее именем назовут во Владимире улицу. И школу для трудных подростков.
Бывшие подруги К., узнав о ее трагической гибели, вздохнут облегченно. Они поймут, что даже в своей послегламурной жизни К. не опозорила ни себя, ни гламур, вступив в свой последний бой за честь и славу молодого русского гламура.
