Дмитрий Квон
Портрет Коры Дробанцевой еще до знакомства с Ландау. Сомнений нет – красавица. Много лет спустя она напишет книгу воспоминаний (вверху).
Источник: Кора Ландау-Дробанцева, «Академик Ландау. Как мы жили» – М., 1999
Лев Давидович Ландау родился 22 января 1908 года. Стало быть, нынешний год – год столетия одного из гениев золотой поры физики.
Событие это, при всей значимости фигуры Ландау для науки, скорее всего осталось бы внутренним делом профессионального физического сообщества, и вся литература о нем ограничилась бы прекрасными воспоминаниями его коллег и учеников, изданными 20 лет назад. В них вырисовывается прежде всего образ гениального в своем данном от бога даре ученого, весьма интересный любому физику, но вряд ли занимающий внимание рядового обывателя.
Но в 1999 году вышла книга воспоминаний жены Ландау–Конкордии (Коры) Терентьевны Ландау-Дробанцевой, и фигура гениального физика стала еще и мелодраматической. По читательскому миру пошли гулять сюжеты «Ландау и женщины», «Ландау и свободная любовь», «Ландау и злодей Лифшиц», «Ландау и его болезнь», «Ландау, сексоты и сексотки» и т.д. С годами мелодраматическая тема стала доминирующей. В немалой степени она стимулируется непрекращающимся спором его учеников и родственников, как водится, обреченных тянуть этот сюжет дальше – в дурную бесконечность выяснения полузабытых отношений и событий.
А что тут выяснять? Посмотрите на многочисленные фотографии Коры. Большие выразительные глаза. Чувственный рот. Ровный, белый ряд зубов. Красавица. Однажды в Харькове она встречает гения. Он увлекает ее, и она попадает в круг людей, для которых главным предметом обожания является физика. Поначалу ей кажется, что они – не слабые, подверженные всем человеческим грехам и порокам люди, а небожители. А Лев Ландау между ними – Бог физики, все видящий в ней, все знающий о ней, все предугадывающий в ней и поэтому выносящий всем, кто причастился к ней, окончательный и не подлежащий обжалованию вердикт.
Постепенно выясняется, что все они, и Бог, и его ученики – не поэты, а настоящие физики из чудовищной советской сказки. И им совершенно неведомо такое, к примеру: «Прощай, лазурь Преображенская/ И золото второго Спаса/ Смягчи последней лаской женскою/ Мне горечь рокового часа/ Простимся годы безвременщины/ Простимся бездне унижений/ Бросающая вызов женщина/ Я поле твоего сражения». Поэтому они относятся к ней как к красивому уравнению, которым можно любоваться, можно использовать и можно держать ровно так же, как и другие красивые уравнения┘ или других красавиц. Но она заворожена Богом. Не может оторваться от него. И идет на все, самые немыслимые не только для женской, но для любой другой души, унижения, только бы Бог был счастлив и весел, и его научный гений делал все человечество, а значит, и ее, более совершенными.
Но красавица – не уравнение, а живой человек, женщина, «право имеющая». Очевидно, что такое счастье не вынесет ни одна человеческая душа. Тем более душа красавицы, предназначенной быть «унизительно гордой» для любого земного мужчины. Тогда находится жертва, и «счастье» жизни рядом с Богом, оборачивается ненавистью к его ближайшему ученику, который быстро превращается из небожителя в пошлого злодея из бразильского сериала. Поэтому, как только Бог оставляет их, сериал заканчивается классической сценой из М.М. Зощенко: избитый красавицей злодей, едва уносящий ноги, и красавица, ждущая милицию в забаррикадированной квартире.
И все это, и подобное этому вылилось в большой том воспоминаний, столь же простодушных, сколь и откровенных, в которых женское сердце, жаждавшее обыкновенного семейного счастья и получившее вместо него любовь «свободных людей», излило вряд ли осознаваемую неудовлетворенность, накопленную десятками лет жизни рядом с Богом и небожителями. И получился классический дамский роман с сопутствующим всем таким романам заслуженным успехом и немалым тиражом. И слава богу. Одним, пусть и наивным и грешащим эксгибиционизмом документом эпохи стало больше.
Можно прочитать его, пожалеть красавицу и подивиться не знающим никаких человеческих границ причудам людей, как простых, так и гениальных. Можно отложить в сторону, не читая, в особенности если вы не любитель дамской беллетристики. И когда выход книги встретил дружный осуждающий красавицу хор физиков, работавших с Ландау, подобная реакция слегка удивила. Но, по правде говоря, ничего странного в ней нет. Книга красавицы оказалась своего рода лакмусовой бумагой, показавшей, чего стоили, если их «косить косой – человечностью», и Бог, и его ученики золотой поры советской физики. Вдруг все увидели, что они не только первооткрыватели законов и тайн природы, не только «небожители», совершающие великие открытия, но – и это прежде всего – еще и слабые, подверженные всем человеческим грехам люди. К тому же страдающие в большинстве своем гипертрофированным тщеславием и поэтому где-то по-человечески очень ограниченные, что порой и делало их просто чудовищами.
Взгляните еще раз на любую из фотографий Коры Ландау-Дробанцевой. Красавица. Красавица с трагическим отсветом Великого немого. Красавица, отданная колесом истории на заклание чудовищам.
