На карачках в нефтекаменный век

Устроить в метро мордобой – способ самоутверждения.
Фото Виктора Мордвинцева (НГ-фото)

Друг детства, приехавший в начале 90-х из Канады после 15 лет эмиграции, был поражен видом москвичей в метро. «У нас в Канаде, – сказал парнишка с Тишинки, – тоже есть люди с такими лицами. Но их держат в тюрьме. А так – ну совсем другого вида люди...».

Его бы сейчас в метро, когда там скопились ветераны генофонда и бывших интеллигентных профессий. Вид благостный, хотя и тесно. Ну а в 90-е, аккурат после его приезда, люди вдруг стали приветливее. Даже в магазинах и публичных местах. Светская жизнь появилась без страха нарваться на мордобой. Сделалось смягчение нравов и преференция в лицах.

Прошло это быстро. Нынче кругом картины оптимизма и злобы за родину. Грубость политического момента диктует ожесточение натуры. Решили, что не наше это все, наносное. И даже какое-то особое остервенение вернулось после паузы.

Вот тоже случай недавно был. Один писатель Б., встретив в кафе журналиста К., сидевшего с дамой в формате тет-а-тет, взял да и шваркнул тому по физиономии. Оказалось, затаил грубость за высказывания того в ЖЖ, где был назван чем-то вроде ходячей клавиатуры сексуальных излишеств. И, не дожидаясь, пока кто шельму пометит, сам ему прилюдно засветил в морду, продемонстрировав душевную ранимость. Притом что свою книгу, выпущенную в качестве допродажного бестселлера, писатель Б. исполнил симфоническим матом. Да и в жизни так же выражается.

Сегодня такая брутальность – как орден за услуги перед отечеством. Ныне не проклятые 90-е, когда Россия стояла на коленях перед экающими-бэкающими лузерами в очках и шляпах. Матерный писатель в своем праве. И неважно, как зовут писателя Б., потому что не зовут, а сам приходит. Как бонус Года русского языка с прицепом.

Короче, тенденция. Нервы у людей разошлись, желток в печени кипит – как хлеб дорожает, так зрелищ больше. Желательно с уклоном. Народ крепкий пошел, сам под ножом бодрится. И тех, что с ножом, очень уважает. Потому и мода пошла на тех, кто знаменит мочиловом. Если пришьешь кого, да с вывертом патриотическим, то народная слава обеспечена. Тут за тебя и суд присяжных, и в депутаты прямой путь, и в министры небольшого, но гордого федерального нароста. Тут главное – супостата правильно позиционировать. Типа педофил. Или враг властей и народа. Или тайный агент некоренных национальностей. Народу, у которого в крови своя свежатинка бродит, это завсегда одобрительно. А особо, если шум на весь мир, если задет Лондон щепетильный и Дания-тюрьма. Особый респект. Всем им флаг суверенной демократии на гроб и салют комендантского взвода.

Кто в курсе новостей, тот понимает, что все примеры взяты с условного потолка и враждебного воображения. Потому что иначе грозит судом и насильным выпадением из текущей жизни. Ибо, как являет опыт, самые обидчивые писатели – матерно-сатирические. А самая филейная честь с достоинством – у людей, рассуждая в европейском размере, уголовно наказуемых и чисто конкретных убийц.

Потому самой популярной передачей на телевидении предложил бы стать ток-шоу «Час рецидивиста». Заодно бы пригляделись к будущим министрам и властителям дум. Но поскольку покупаем импортные лицензии, а там такого нет, то до собственной гордости недотумкали. Что впереди. Будем еще сами лицензии умственные продавать. Шоб, падлы, учились. Хотите газ нюхать, так вот к нему закуска.

Некоторые особо нервные граждане интересуются, куда, мол, смотрит начальство. Мол, поводы к сумасбродству забудутся, а способ околачивания груш усугубится общим повреждением. Мол, человек – тварь впечатлительная, только о дурном помнит. А ныне уровень садизма почище, чем при коммунистических батюшках.

Разве не для смягчения сумеречных нравов начальство поставлено, спросит этакий скорбный душой наивец. Не для этого, отвечаем. Начальство поставлено на предмет краткого курса изведения вредных начальству видов. Гимназиев не заканчивало. А там, чего заканчивало, тому и учат. Падших – в сортирах мочить. Тех, кто милость к падшим, – в СИЗО. Кто не с нами, тот знамо где. Давить, так до упора. Тут как раз в интернет-сайтах много чего показывают про суровые нравы воспитания в местах лишения. Европейским судам таскать не перетаскать. Так лучше сайты задавить.

В общем, у начальства за свои деньги свое реалити-шоу. То шпионы по углам ползают. То слишком гордых полно. То слизистых надо одарить. Скучно на вершинах, где одни орлы двуглавые летают с избранными режиссерами. Начальство тоже бедно устроено, на такие деньги не рассчитано. Тут полная генеалогия у него боком выходит.

Это раньше шваль интеллигентская трындела, что рыба с головы гниет. Ныне не дикое время отставшей от текущего момента философии системы Маркс–Энгельс. Ныне гнилая голова вертикаль себе отстроила. Если нос зажать и сознание выключить, то ничего. Впечатляет.

Даже привыкнув к альтернативному уму и повадкам власти, все-таки не удержался, полез в ученую книгу про человеческую деструктивность. Оказывается, «губительная энергия агрессивного инстинкта досталась нам по наследству. Агрессивность была обусловлена процессом внутривидового отбора, который длился многие тысячелетия, прошел через каменный век, оказал серьезное влияние на наших предков, а сегодня пронизывает человека до мозга костей».

Хотя пишет специалист по животным видам, а и про человека не ошибается. Хотя и добавляет, что у животных инстинкт и сохранение вида, а у людей – гротеск и насмешка над смыслом. Потому что люди принимают грозные позы не для устрашения, как бедные звери, а для приободрения себе подобных, чтобы вместе на кого-нибудь броситься и сожрать. Итог – данный вид ставится под угрозу и исчезает.

Инстинкт небытия – вот национальное достояние. Чай, не сосуны млекопитающие, а серьезные люди на нефти и газе. Кто к нам с чем пойдет, тот от нашего инстинкта вместе с нами медным тазом накроется. И вся округа о том уже знает.

А что до журналиста К., схлопотавшего втык за эволюцию нравов, то он ничего даже поживает. Встряхнулся, начал новую жизнь, учится удержанию в себе словарного запаса. Все-таки не писатель Б., что скоро будет национальным героем года русского языка с прибором.