Каббалистические грезы

Кто сказал, что ночные клубы – изобретение нашего времени? Четыре столетия назад бородатые адепты тайного еврейского учения Каббалы (переводится с иврита как «получение», «предание») любили собираться под покровом ночи и весело проводить время. Было это в городке Цфат, в горах Галилеи. Святая Земля тогда томилась под владычеством Османской империи. Поэтому и развлечения у небольшой общины евреев в этом маленьком городке были вполне магометанские: крепкий кофе и пение на турецкие и арабские мотивы религиозных гимнов – «пиютов», исполненных сакральных аллегорий.

В этой маленькой точке на карте средневековой Палестины в XVI веке удачно встретились две мистические традиции. С юга, из Йемена, пришел кофе, иногда называемый «вином ислама». На территории обширной Османской империи его распространили странствующие суфии, приверженцы мусульманского мистического течения. Крепкий напиток заменил суфиям запрещенный алкоголь, помогая вызывать состояние эйфории и религиозного экстаза. (Конечно, это был не тот жиденький напиток, которым потчуют в современном общепите, а густой, крепкий, медленно томимый в медной джезве на песке).

Одновременно с запада до ближневосточных берегов добралась небольшая группа сефардских евреев – изгнанников из Испании. Они были последователями мистического течения в иудаизме, возникшего на Иберийском полуострове, основополагающие принципы которого изложены в трактате «Зогар» («Сияние»). Мистики искали новые, глубинные смыслы в Священном Писании, понимая как утонченные аллегории даже те тексты, которые ранее не рассматривались в качестве сакральных откровений. Лирические излияния царя Соломона и Суламифи в «Песни Песней», казалось бы, классическом образце любовной лирики Древнего Востока, понимались ими как иносказание взаимоотношений народа Израиля и Всевышнего. Поэты-мистики сочиняли гимны, в которых лишенный благодати и гонимый отовсюду народ, как брошенная невеста, сетовал на жестокость возлюбленного Господа.

Познакомившись с чудесным свойством кофе дарить ночные часы для молитвы и размышлений, цфатские каббалисты пристрастились к этому напитку. Они собирались по ночам и, поддерживая свои силы крепко заваренным кофе с восточными специями, изливали тоску изгнания в жалобных песнопениях. «Влюбленный, изнемогающий от страсти, теряет сон, – писал Элеазар Азикри, представитель этого кружка раввинов-мистиков. – Так и по-настоящему влюбленный в своего Создателя не может спать, мучимый сладостными грезами».

Возможно ли предаться каббалистическим грезам и медитациям не в Цфате, а в Москве? Чтобы ответить на этот вопрос, мне пришлось спуститься в небольшое подвальное помещение в одном из старых московских переулков. Было это, правда, не ночью. Но все получили возможность насладиться резкими звуками диковинных свирелей, под аккомпанемент которых было исполнено несколько каббалистических гимнов.

Исполнительница отбивала ритм при помощи странного музыкального инструмента, прикрытого пестрой материей. Интрига раскрылась довольно быстро. На свет Божий была извлечена┘ объемистая пластиковая банка из-под клея. Музыканты объяснили, что этот выбор призван передать дух еврейской традиции того времени. Законоучитель XII века Маймонид, живший в Испании и странах Магриба, считал, что после разрушения второго Иерусалимского храма римскими войсками евреи в знак скорби должны отказаться от использования музыкальных инструментов. Поскольку евреи – выходцы из Испании, рассеянные после изгнания с Пиренейского полуострова в 1492 году по разным странам, свято чтили определения Маймонида, исполнение своих религиозных гимнов им приходилось сопровождать звучанием самых невероятных подручных предметов.

А что же кофе? Где-то в углу, скрытая за головами набившихся в помещение гостей, колдовала над джезвой девушка – специалист по варке каббалистического кофе. Оттуда доносились чарующие ароматы, но кто и как мог отведать сваренного ею напитка, осталось непонятным. Так и не состоялась запланированная организаторами мероприятия («Эшколь: актуальная израильская и еврейская культура в России») гармония кофеина и музыки, и, признаться, магического озарения гостям пережить тоже не удалось.

Вообще современному человеку постичь глубины средневекового религиозного учения так же трудно, как распознать вкус натурального дурманящего напитка в растворимом кофе. Cогласно иудейской традиции каббалистический смысл Писания открывается только 33-летним мужчинам, достигшим определенного уровня при изучении священных текстов.

Некоторые энтузиасты-интеллектуалы в современном Израиле, а также и в других странах, например в России, пытаются возродить традицию каббалистических вечеров с музыкой и кофе. Но эти попытки скорее похожи на занимательный аттракцион, чем на мистические практики.

В наши дни еврейскую мистическую традицию в наибольшей степени сохранили выходцы из Марокко. Молва приписывала высокий уровень постижения Каббалы ныне покойному главе общины марокканских евреев по имени Баба-Сали. Его дом находится в израильском городе Офаким. Ныне звание «главного каббалиста» перешло по наследству его сыну. Древнее тайное знание, как говорят, продолжает существовать. Но если оно станет явным, то утратит свою суть.