Елена Семенова
Этнические праздники придумали для того, чтобы увидеть другую жизнь и получить удовольствие.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Он – чужой. Расстилает коврик и творит намаз. Или, еще того не легче, не пьет водки, не курит и не ест свинины. Из этого следует: нужно либо заставить его быть, как мы, либо раздавить, как таракана. Помните фильм «Мусульманин»? Не ошибусь, если скажу, что многие из нас, сами того не подозревая, являются носителями зловещего вируса под названием «национализм». И клетки его не дремлют. Конечно, простой гражданин вряд ли пойдет устраивать еврейский погром или, с кастетом в руках и в подбитых железом ботинках, мочить «лиц кавказской национальности». Однако тот же гражданин, сидя дома у телевизора, не упустит возможности перемыть им косточки, обвинить во всех смертных грехах, превратив этнос в позорное клеймо. Впрочем, против национализма было и есть противоядие. Фестивали этнической культуры.
Эта идея с ходу завела многих. Конец 1990-х, Красная Поляна близ села Ильинское. Она стала одним из мест тусовки любителей восточных культур. Влекла экзотическая Индия с практикой йоги, мелкая речушка Яхрома несла холодные воды, вечером над полянами зависал туман. Живя в палатке, можно было медитировать, вести философские (и не очень) беседы, купаться нагишом. Не рискуя, что это воспримут как предложение или вызов. Щекотало непривычное чувство свободы. Дальше – фестиваль «Жизни градъ» на Истринском водохранилище. Тяжелая советская 9-килограммовая палатка с прочным непромокаемым тентом. Ночью теплая, как парное молоко, вода. В полутьме приятно-полноватая женщина с белокурой косой учит танцевать танцы народов мира. Каждый – на своем языке. Русский танец «Со вьюном я хожу, с золотым я хожу», когда в хороводе выбирают понравившегося парня. А еще что-то вроде аутотренинга, во время которого под ритмичные движения повторяешь: «Ой, хорошо! Ой, хорошо-то как!».
В 2002 году фестивали объединились в организованное действо под названием «Этнолайф». Та же Яхрома неподалеку от деревни Курово, заросшая волнистыми густыми травами, осокой и тростником, временно получила название ЯхроГанга, один из Сорочанских холмов стал горой Говардхан. Зазвучали мерные ритмы барабанов и тамтамов, протяжное, капризное пение волынок и дребезжащее таинство варгана. Раскинулись разноцветные палаточные городки, шатры, чумы, причудливо оформленные навесы и тенты, образуя огромное лоскутное одеяло, сшитое из кусочков индийской, китайской, кельтской, латиноамериканской культур. На ярмарке – грубые глиняные тарелки с наскальными рисунками, жертвенные ножи и томагавки, деревянные лошадки и изящные китайские фонарики. В домике, стилизованном под индийский храм, читали лекции на тему самоочищения, в огромном чане на улице варили калмыцкий чай, устраивали славянские игрища и шоу алтайского шамана.
Что было потом? Бурный «Этнолайф», проводившийся вплоть до 2005 года, был подавлен проектом «Этнолэнд». Точнее, его организацией, которая (вкупе с дорогами) всегда была одной из проблем России. Где вы, немцы с вашим Ordnung? Территорию решили сделать постоянной этнической зоной, работающей в течение лета, программу поделили на недели разных культур. Вопреки ожиданию, комплекс «Сорочаны» не превратился в гомонящую этническую деревню. Разжиженная во времени, вялотекущая программа (ну не может быть праздник каждый день!), да еще появление обособленных лагерей с аккуратными простиранными белыми чумами отменили атмосферу счастья и единства, которая была изначально. Странный закон: рост масштабов привел к кризису идеи.
Новый стоп-кадр – праздник осени Tipifest 2007. Как оказалось, в Боровском районе Калужской области с 2005 года строят культурно-образовательный туристический комплекс «Этномир». Размах огромен. Это должна быть этническая деревня с домами разных культур – русской, индийской, японской, китайской, австралийской. В 2006 году там построили лагерь с 22 юртами из Тувы, Киргизии, Монголии и Тибета. Как обещает организатор Руслан Байрамов, к 22 декабря будет готова самая большая русская печь в мире – высотой 11 м и площадью пола 6х9 м. Войдешь в нее и познаешь тайны печного устройства. Мало того, будет огромная белая Нео-юрта «Геодезический купол» площадью 704 кв. м.
В реальности же автобус европейского типа еле плетется по грунтовой дороге, покрытой выбоинами и жидкой грязью: водитель трясется за его сохранность. Красивые, но облупленные церкви Боровска сменяются покосившимися, но обитаемыми свинарниками. Ощутив прелесть местной грязи, осознаем, что лучше ходить по специально построенным деревянным помостам. Путь лежит к Хан-юрте. По краям помостов российские флаги, бамбуковые факелы «Паго-паго», таблички с высказываниями Саади, Рудаки и Хайяма. По грязной траве меж помостов беспорядочно бродят понурые лошади с ковбоями. Живописные юрты в основном закрыты: там обитает персонал. Заглянув в одну, видим деревянный столик, тумбочку и груду матрасов, еще – большой масляный обогреватель.
Лабиринт деревянных помостов ведет к сцене, где разворачивается действо Tipifest 2007. Оно посвящено культуре североамериканских индейцев. Ведущий объявляет обряд пау-вау (pow-wow), и на площадку выносят символ – загнутую кверху клюку, украшенную перьями. Русские индейцы, участники питерского шоу «Дикий Запад» с разрисованными лицами, ряженные в разноцветные ленты, шкуры, кожи и опахала из перьев, представляют индейские танцы. Это пляска воинов, идущих на добычу, танец «змейка», пляска ветеранов, женские и детские танцы, флейта, олицетворяющая любовную песню. Желающие крутят лассо. К вечеру выступают кантри-группы Sun Rize и «Кукуруза», жгут костер дружбы.
Вот, собственно, и все, что было. «Индейская» пища, которую нужно покупать за денежную единицу индейцев мазаска (mazaska), – это обычные пирожки, чипсы, орешки. А вы думали? За мазаски можно метать томагавки в деревянные щиты и стрелять в мишень из лука. Это – да. Как водится, есть скалодром, веревочный городок и качели в виде деревянной доски. Детвора с удовольствием принимает ванны из калужской грязи. Но так не хватает рассказов о культуре и обычаях. Из-за опоздания автобуса на три часа действо сдвинулось и скомкалось, мы не посмотрели родео и даже не успели подойти к вигвамам. Грустно, но Tipifest, обещавший золотые горы, в целом оставил чувство недосказанности, недоделанности и обиды на то, что в России чрезвычайно редко удается получить удовольствие от этнического праздника. Мы покидали поляну, где, как символ нашего разочарования, грустно белела недостроенная Нео-юрта.
