Русская душа осталась только на кухне

Своему уникальному дому пенсионерка Лидия Давыдова-Печеркина пытается вернуть отнятый статус исторического памятника.
Фото автора

В свой дом на улице Новой нижегородка Лидия Александровна Давыдова-Печеркина влюбилась с первого взгляда, еще в 1976 году, когда пришла посмотреть на него как на вариант обмена. Сегодня ей за 70, а она ведет одновременно несколько судебных тяжб, чтобы отстоять свою землю и добиться возвращения отнятого у дома статуса исторического памятника. В прошлом преподавательница сопромата, она теперь с легкостью оперирует юридическими терминами, рассказывая о своих новых маленьких победах в суде. Недавно, например, добилась исключения своего частного домовладения из списка ветхих строений.

Ремонтирует дом Лидия Александровна на собственные средства, которые сама и зарабатывает: сдает большую часть помещений коммерческим фирмам. Там – офисы с современным ремонтом, зато ее собственная маленькая квартирка на втором этаже хранит деревенскую эстетику. И только письменный стол, заваленный деловыми документами, свидетельствует о высоком статусе домовладелицы.

Она всю историю этого дома выяснила от и до, просидела полтора года в местном архиве. Отыскала, что первым хозяином сего строения был Михаил Васильевич Бурмистров, купец первой гильдии, выходец из крестьян. В «Окладной книге Нижегородской городской управы 1-й Кремлевской части за 1889–1891 годы» нашла первое о доме упоминание: в 1871 году он стоил 112 руб. 12 коп., а к 1894 году подорожал до 394 руб.

Под окнами здания теперь часто останавливаются туристы-иностранцы, разглядывая уникальную резьбу на фасаде и что-то с удивлением обсуждая на чужом для Лидии Александровны языке, да студенты строительного университета, который неподалеку, периодически этот дом фотографируют. Изучать его действительно стоит: по оценкам экспертов предприятия «Этнос», занимающегося в Нижнем Новгороде историко-архитектурными исследованиями, особняк «представляет собой уникальную архитектурную композицию». С переднего фасада он кажется маленьким домиком, а на самом деле – вместительная трехэтажная постройка с удобно расположенными комнатами, кладовками и закутками. Одно только слуховое окно на мансарде с маленьким балкончиком, окруженное глухой резьбой, – уже произведение искусства.

«Мы все равно ваш дом сломаем, и не такие памятники сносили», – сказала Лидии Александровне районный архитектор. Но Давыдова-Печеркина продолжает за свой дом бороться. Говорит, сегодня такое время, что вполне реально законным образом отстоять свои права. «Все-таки сейчас XXI век», – говорит пенсионерка. Правда, оговаривается, что, если дом подожгут, будет отстраивать его заново на своей земле – по чертежам.

Горят старые дома в Нижнем Новгороде сериями – обычно на участках, предназначенных под застройку, и чаще в центре. Во многих случаях милиция выявляет поджоги, но самих поджигателей поймать не удается. Жители подозревают, конечно, застройщиков. Они устанавливают круглосуточные дежурства, подозрительно смотрят на любого незнакомца, пишут жалобы в милицию и прокуратуру. «Я каждый вечер по два часа поливаю все стены водой из шланга, чтобы труднее поджечь было, – рассказывает Илья Болдырев, его дом как раз соседствует со стройплощадкой. – А днем теща приходит караулить». Строители же пеняют на жильцов – сами, мол, подселяют в свои развалюхи кучу родственников и требуют неадекватные их хибарам квартиры.

А тем временем старый Нижний Новгород исчезает на глазах, целыми кварталами. И даже знаменитая Рождественская церковь, построенная купцом Строгановым, еще недавно кандидат в памятники ЮНЕСКО, безвозвратно искалечена после ремонта, проведенного Нижегородской епархией. Уникальная каменная резьба отбита и заменена гипсовой, заштукатурена каменная кладка, да и цвет у храма теперь с каким-то акриловым оттенком.

С недавних пор у старого Нижнего появились новые защитники – политическая оппозиция. Акции по защите строений от сноса периодически предпринимают теперь активисты оппозиции. Правда, проходят они не слишком бурно, мягко говоря. Последний марш несогласных, например, фактически ограничился лекцией исполнительного директора общества Российско-Чеченской дружбы Станислава Дмитриевского о ценности старых архитектурных построек. Недавно Дмитриевский также повесил на одном из намеченных под снос старых особняков флаг Дней европейского наследия – знак, который в странах Евросоюза размещается на находящихся в опасности исторических объектах. Вот и вся борьба.

«Это уже и сегодня – не мой город, – сетует политолог Валентина Бузмакова. – Скоро от исторического центра останется один кремль». Австрийская художница Розвитта Эннемозер, неоднократно бывавшая в России, плененная здешней старой архитектурой, считает, что Нижний Новгород таким образом пытаются избавить от провинциальности: «Бетон вместо дерева, банкоматы вместо гармошки, понятие «русская душа» живо только на кухне».

Вот и вчерашний москвич нижегородский губернатор Валерий Шанцев, впервые приехав в Нижний Новгород, тут же попенял, как много в городе ветхих строений. Одна из таких развалюх – самый старый в Нижнем Новгороде деревянный дом, расположенный в паре минут ходьбы от здания областного правительства. По свидетельству историка Николая Филатова, это «особый тип нижегородского жилого строения, архитектура которого имела много общего с древними рублеными хоромами, и украшался он ордерными элементами». Он уцелел даже тогда, когда по приказу Екатерины II все деревянные строения в центре заменялись каменными. Но теперь все окна его обветшавшего фасада наглухо заколочены, а стены обклеены афишами концертов и вечеринок.

Нижний Новгород