Елена Семенова
Страсть к пению обаятельна, особенно когда голос хорошо поставлен.
Фото автора
Несмотря на огромное количество консерваторий, где профессионально учат вокалу, народная песня была и остается явлением глубоко архаичным. Не зря пытливые этнографы колесят по затерянным в глуши селениям, отыскивая дышащих на ладан стариков и старушек, способных, сидя на печке, без музыкального сопровождения явить миру самобытное чудо. Да так, чтоб на слезу пробивало. Вот, скажем, на музыкальном фестивале в городе Пущино солистка группы «Седьмая Вода» из Рыбинска Марина Соколова, исполняя народную песню «Кумушки» («Ой, вы кумушки, кумитеся,/ Кумитеся-любитеся,/ Кумитеся-любитеся,/ Любите вы меня»), призналась, что отыскала шедевр именно таким образом. Сюжет немудрен: пускали девушки в речку венки, а мой на дно пошел, у всех женихи с войны пришли, а мой не пришел. Музыки нет, рифмы нет, да они и не нужны. Есть лишь стон и плач. Вкупе с тонкостями диалекта это несет мощный заряд.
Для горожан все не так. Обряды по большей части утеряны. Но страсть к песне тлеет, а порой и ярко вспыхивает. Если хорошенько поразмыслить, каждый найдет среди друзей человека, украшающего своим голосом дни рождения, именины, крестины и свадьбы.
Полезным подспорьем в наше время стало караоке. Даже профессиональная джазовая певица Нина Шацкая призналась, что ей нравится в кругу друзей попеть любимые песни. Знакомый журналист рассказал, что мэры малых городов страсть как любят попеть с микрофоном перед гостями. Это у них хобби такое. А вот руководителю Информационно-издательского центра Московского института социально-культурных программ Федору Черепанову после одной из вечерних посиделок пришла в голову занятная идея. Взяв за основу соревнование народных певунов, описанное в рассказе Ивана Тургенева «Певцы» из «Записок охотника», устроить такое же состязание сегодня. К сожалению, задумано все было так, что петь могли не все желающие, а только заранее выбранные верховным ареопагом. Участникам конкурса выдвинули условие. Нужно было объяснить выбор песни: что она значит в судьбе исполнителя.
В изящной гостиной Тургеневской библиотеки – круглый дубовый стол на гнутых ножках, мягкие кресла, люстры и портреты классиков. Публики собралось немного. Впрочем, это было как раз на руку. Огромной толпы и не требовалось. Формат действа был маргинальным, а зал, наполненный на треть, даже помог создать сакральную атмосферу. Для затравки Черепанов сказал пару слов о Тургеневе. Классики на портретах удовлетворенно зарделись. Чтобы создать настроение, Черепанов прочитал отрывок из «Певцов». После жеребьевки, по древней традиции, певцам предложили смочить горло глотком коньяка. Это же вам не оперные соловьи. Знакомый тенор Дмитрий Архипцев не то что коньяк – вино боится пить. Говорит, что голос начинает звучать глухо.
Среди участников тургеневского конкурса были Александр Фомин – выпускник Литературного института, Бажен Петухов – ростовчанин, тоже литинститутовец, а также Наталья Захарова и Александр Шурыгин – студенты Института нефти и газа. Девушка омочить горло коньяком отказалась.
Если начистоту, то самым форматным оказалось выступление Петухова. Есть у него какая-то дедовская жилка. Почувствовав это, публика отдала ему пальму первенства. Еще в общаге Литинститута он славился как запевала. Правда, как мне шепнули на ушко, порой несколько занудный. Печатался в толстых журналах, участвовал в боевых конфликтах в Абхазии, активный подвижник казачества. На концерте он исполнил свою любимую казачью народную песню «Конь боевой с походным вьюком». По словам Бажена, ее он слышал, уезжая на войну.
Приятно и лирично выступил застенчиво краснеющий Фомин. Это была песня Анатолия Лепина и Алексея Фатьянова «Ромашка моя». Александр работает в Музее Победы на Поклонной горе. Место работы и определило выбор.
Врать не хочется. Это певческое состязание было не совсем чистым экспериментом. Захарова и Шурыгин оказались учениками вокальной студии (в зале сидела их руководительница) и, кроме любви к песне, обладали хорошо поставленными голосами. Да и песни не у всех были народные. Впрочем, народная песня – дело тонкое. Маститый советский композитор Александр Морозов рассказал, что деревенские бабушки, послушав его песню «Зорька алая», сказали: «Ой, спасибо, милый, что ты эту песню спел. Ее еще наши прабабки пели».
В конце концов на все недочеты закрыли глаза. Наталья Захарова пела бойко, сдабривая выступление плясками, притопами и прихлопами. Александр Шурыгин оправдался тем, что исполнил песню о «первой красавице села», которую он слышал еще от бабушек, играючи в песочнице.
Таков уж природы закон непреложный. Увидев золотой самородок, блестящий в песке, всякий норовит его взять, обработать, положить на витрину в виде тончайших золотых цепочек или усыпанных бриллиантами колец. А может, не надо, может, Афродите лучше остаться в пене? Ведь как радовался Морозов, восклицая, что лучшая похвала для композитора, когда его песню сочтут народной. Народная – как природная. То есть похожая на то, что само народилось, вышло из земли, а не искорежено в лапах признанных и, надо отдать им должное, великих мастеров. Плясунья Айседора ненавидела балет, уверяя, что он уродует женскую фигуру, что балетные тапочки и танец на мысках противны природе человеческой. Взамен, как все знают, предлагала босоногий танец в легкой тунике. Причем лучше на берегу океана, как она практиковала в юности. Основатель аутентичного народного хора Митрофан Пятницкий очень сожалел, когда вдруг обнаружил свою протеже на оперной сцене. Так и тут: разве сравнишь притянутое за уши состязание певцов в Тургеневской библиотеке со щедрым застольем. Когда уже иссякнут тосты и темы разговоров, сосед вдруг словно призадумается, склонив голову, и в сосредоточенной тишине, словно настраивая звук, возьмет первую протяжную ноту: «Ой, заломилась калина!..» А все остальные, постепенно вспоминая песню, будут настраиваться на этот звенящий камертон.
