Елена Семенова
Изяществом кошачьей осанки и движений поневоле залюбуешься.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
«┘И еще считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное» – наверняка все прекрасно помнят эту фразу булгаковского кота Бегемота. И в самом деле есть что-то мистическое, древнее, колдовское и во взгляде узких зрачков, застывших на желто-зеленом фоне радужки, и в мягкой крадущейся походке, и в грациозном изгибе спины.
Кошки волей-неволей приковывают взгляд, притягивают объектив камеры – впору фотовыставку устраивать. Вот бело-рыжая кошка с хищным оскалом притаилась в пыльной стенной нише питерской подворотни. Попробуй тронь! А вот другая, той же масти, вальяжно распласталась на белом завитке лепнины Царскосельского дворца. Вот беременная, серо-полосатая из Дубны приготовилась к прыжку – охотится на воробья. Еще на одном фото – легкомысленный трехцветный московский котенок скачет прямо под колесами машин на Мясницкой. Да мало ли их!
Проблема в том, что кошек у нас часто не ценят, не берегут. Разве что дорогих, породистых – они ведь как-никак немалых денег стоят. Обычные же дворовые киски из сакральных животных превратились в грязную, блохастую обыденность. Главный редактор «Красной книги Москвы» Борис Самойлов заметил: «Вы думаете, почему в Москве кошек мало? А это собаки бродячие их поели». Не лучшим образом на житье хвостатых сказалась и московская мера против терактов – закупорка всех городских подвалов. Кошки стали бомжами в полном смысле слова.
Но, может быть, лучше быть бомжами, чем жертвами «милосердных» граждан. С помощью животных они собирают деньги якобы на корм, а сами морят их голодом у себя дома.
Случайность это или некий знак, но в последнее время на прилавках этнических магазинов или просто сувенирных ларьков появилось огромное количество фигурок кошек – железных, глиняных, а чаще – сделанных из черного дерева. Это не просто сувениры, а настоящие тотемы. Внешний облик их отличается от привычного для нас. Слишком маленькая изящная головка с острыми ушками, гладкая шерсть и длинное, утолщенное, казалось бы, непропорциональное тело. Иногда на пристани в Шарм-эль-Шейхе можно увидеть именно такую длинную кошку. Бродячая, худая и ободранная, с каким царским достоинством шествует она между туристами и ложится в тени, которую отбрасывают их фигуры. Что тут скажешь, она у себя дома, в Египте, где ее издревле почитают как священное животное!..
Еще во время пятой и шестой династий египетских фараонов родились иероглифы «минт» и «миу» – «кот» и «кошка». А период Среднего царства дал повод для тотальной сакрализации божьей твари. Почему – догадаться нетрудно. Не так страшен был внешний завоеватель, как внутренний враг – грызун, опустошающий зернохранилища. В результате роль кошки так возросла, что в ней увидели воплощение божества. Подметив, что кошка отлично видит в темноте, египтяне ассоциировали ее зрачок с луной и сделали животное земной ипостасью светила. Бог солнца Ра иногда принимал облик огромного кота. Постоянной хозяйкой кошки стала Бастет – богиня радости, веселья и любви. В некрополе ее храма египтяне хоронили бальзамированных кошек. В их саркофаги клали мумифицированных мышей, а в знак скорби брили себе брови. Из-за гипертрофированного почитания кошек фараон Анхкенра Псамметих III даже проиграл битву при Пелусии: хитрый персидский царь Камбиз II велел привязать животных к щитам своих солдат.
Ныне уважение к кошкам сильно отличает Петербург от Москвы. Я в этом убедилась в жаркое воскресенье августа. Яркое солнце заливало Дворцовую площадь, в Эрмитаж, как всегда, выстроилась огромная очередь. На Миллионной оживленные туристки ощупывали мощные ступни атлантов, нагретые полуденным светилом. Другая группа на краю площади чутко внимала экскурсоводу. Вдруг, откуда ни возьмись, на площадь выскочил худой, смешной полосатый котенок-подросток. Прыгая и играя, он двигался беспорядочно, подобно молекуле, подчиняющейся броуновскому движению. Вслед за ним возник взрослый черный кот с белой грудкой и лапками. По-хозяйски развалившись посреди мостовой, он снисходительно разрешил себя почесать. Вглядевшись в одну из подворотен Эрмитажа, я заметила, что кошек здесь очень много, и обнаружила невиданный ранее знак. В треугольнике с красной каймой – черный силуэт животного и надпись «Осторожно, кошки!».
Держать кошек во дворце – древняя традиция, заведенная еще при Екатерине II. Тогда кошек даже специально закупали за границей. Позже, при советском строе, так не возились: кошки плодились сами. Питаясь мышами и крысами, они получали добавку от сотрудников музея. Сейчас в Эрмитаже обитают полсотни пушистых работников. Не будучи допущены в залы, они безраздельно властвуют в музейных подвалах. Ну а роль египетской богини Бастет для кошек выполняет секретарь директора Эрмитажа Мария Халтунен.
Потом я заглянула в одну из подворотен на Васильевском острове. Она привлекла меня не столько трущобным колоритом, сколько опять же несметным числом дворовых кисок. Одни важно разгуливали туда-сюда, другие грелись на солнце так же вольготно, как в Москве возле метро бродячие собаки. У дворовой консьержки (а это оказался элитный двор) я узнала, что и здесь кошачий персонал поставлен на довольствие и честно его отрабатывает...
