Полная ПОПОлиткорректность

В английских магазинах теперь устраивают распродажи специально для трансвеститов.
Фото Reuters

Аббревиатура ПОПО, обозначавшая правительственную программу предотвращения уголовных преступлений, звучала нормально по-английски, но обнаружилось, что в Турции так называют пятую точку тела. И хотя турецкие матери употребляют безобидное слово по отношению к своим младенцам, пришлось заменить его на ППО – чтобы никто из живущих в Великобритании 200 тысяч турок не обиделся.

И слову «проститутка» теперь не место в официальных документах, вместо него следует писать «особа» – так говорится в свежей инструкции, выпущенной перед самой отставкой Тони Блэра. Годы его премьерства были отмечены расцветом политкорректности, о которой британцы вспоминают каждый день – кто с откровенным раздражением, кто с опаской.

Одну женщину чуть не задавила машина. Когда она в волнении описывала приметы скрывшейся автомобилистки полицейским, те отчитали ее за слово «толстая». «Ну не могу я подобрать другого слова»,– оправдывалась она, чувствуя, как сама превращается в преступницу.

Попросила бы совета – у многих полицейских имеется справочник с альтернативными словами и фразами. Вместо «азиата» надо говорить «пакистанец», «индиец»; вместо «небелый», «цветной» – «представитель национального меньшинства», вместо «диабетики» – «люди с диабетом». Настоятельно советуют избегать слов «полукровка» или «женщина-судья». Интересно, а им какую замену подобрать?

Запрещенные лексиконы есть не только у полиции. Знакомая рассказала мне, как в детском саду ее дочка учила старый стишок про овечку. Овечка, которая всегда была черной, вдруг стала радужной.

Рекрутинговые агентства стараются не употреблять слова «динамичный», «энергичный», «быстрообучаемый», «молодой», а также не упоминать суперсовременные бизнес- или медиаквалификации – чтобы не огорчать соискателей зрелого возраста.

В этой угадайке требуется постоянная самоцензура, потому что больше нельзя называть вещи своими именами. В стране, где веками жили по Великой хартии вольностей и Биллю о правах, уважая свободу самовыражения, но руководствуясь при этом здравым смыслом, – и вдруг такое наваждение. Игра в слова подобна прогулке по заминированному полю: политкорректность сама становится карающей силой, когда речь идет о нарушителях.

Недавно страна прощалась с Бернардом Мэннингом: ожирение и диабет доконали знаменитого комика, хотя с экранов он исчез намного раньше, потому что его шутки стали казаться обидными. («Когда 50 лет назад толпа белых гналась за одним черным, это называлось Ку-клукс-клан. Теперь это называется U.S. Open» – такое не могло звучать в эфире.) На смену Мэннингу и прочим расистам пришли правильные юмористы, но с ними стало скучно.

«Политкорректность разрушила британский юмор, – сказал, вспоминая комика, режиссер Майкл Виннер, которого Мэннинг называл «самым противным евреем в Европе». – Неужели эти лунатики не понимают, что в реальном мире люди говорят на другом, совсем не политкорректном языке? В наши дни у Шекспира не было бы шансов опубликовать своего «Отелло». Ведь в трагедии подразумевается, что черные военнослужащие убивают своих жен».

Щепетильность приносит плоды: суды завалены делами о сексуальной, расовой, религиозной, возрастной и прочей дискриминации. Народ учится качать права.

Как говорится в книге «Все мы – жертвы» Дэвида Грина, 73% населения могут быть причислены к «обиженным». Это женщины, а также мужчины, относящиеся к национальным меньшинствам, инвалиды, пенсионеры и геи. Можно самостоятельно найти в себе подходящее качество (рыжие волосы, например), потому что считаться оскорбленным выгодно.

Но большинству черного населения плевать на черного барашка. Так же, как мусульманам и индусам непонятно, почему им в угоду Рождество вдруг назвали зимним фестивалем.

По телевизору показывали эксперимент – молодой журналист с двумя приятелями проверял, как публика реагирует на них: инвалида-колясочника, белокожего англичанина без особых примет и пакистанца в традиционной одежде. Поодиночке они создавали похожие ситуации, ища содействия у сограждан. На улице больше внимания досталось колясочнику, что объяснимо чисто по-человечески. Ему и автомобиль помогли починить, и без очереди пропустили, и денег на поезд дали.

При общении с властями проблемы возникли у среднестатистического англичанина. В муниципалитете Брайтона он попросил разрешения прийти на городской праздник с собственным флагом. «А что символизирует ваш флаг?» – спросили его. «Традиционные ценности – Англию, христианство, семью». «Нет, вы можете обидеть представителей других религий, а также геев».

В супермаркете и ресторане лучше всех было мусульманину, хотя он извел обслуживающий персонал требованиями найти цыпленка, умерщвленного по особым правилам. Но когда дело дошло до поиска работы, самым успешным оказался «традиционный» англичанин.

Получилось, что, если люди не боялись быть наказанными за политическую некорректность, они о ней и не вспоминали. «Все более или менее справедливо», – подвел итоги автор эксперимента. Он, кстати, был мусульманином.

Сама идея всеобщей любви и равных прав замечательна. Почему же она превращается в свою противоположность – очередное наказание инакомыслящих? На тех, кто привык называть вещи своими именами, – а это независимо от национальности все-таки здравомыслящее большинство – политические корректоры навешивают псевдопсихиатрические ярлыки с «измами» и «фобией», словно речь идет о клинической патологии.

Как всегда, ответ ищут в коммунистических идеях. Якобы в свое время марксисты, поняв, что консервативные по природе западные европейцы и американцы не пойдут кровавым путем русской революции, решили сначала изменить самих людей, а вопрос государственной власти оставить на потом.

Группа этих мыслителей, известных под названием «Франкфуртская школа», эмигрировала в США. Они добились большого влияния в американских университетах, посеяв там первые зерна политической корректности.

Почти все идеи радикальных феминисток и школьных реформаторов, противников семьи, а также преподавания традиционных литературы и истории, приверженцев раннего сексуального образования и придания полных прав гомосексуальным бракам проросли из этих зерен.

Если это правда, то политическую корректность можно считать одной из самых успешно внедренных в современной истории идей. Тем более что те, кто попал под ее влияние, даже не подозревают об истоках.

Лондон