Ксения Аппель
Мир богемы постоянно привлекал внимание художника.
Сергей Судейкин. Артистическое кафе. 1915
Сергею Юрьевичу Судейкину не повезло. За пределами узкого круга искусствоведов его творчество малоизвестно. В дорогих подарочных изданиях Третьяковки репродукции его работ часто отсутствуют. На прилавках книжных магазинов вы не встретите монографии о Судейкине, а поисковая система сайта Русского музея отошлет вас в нижнетагильский музей, хотя это один из самых талантливых русских художников первой трети XX века.
Возможно, секрет здесь кроется как раз в этом «один из┘»: уж очень богатое яркими мастерами было время. Еще дарят миру бриллианты живописи и графики Серов и Врубель, в возрасте акме творят Бенуа и Бакст, в Париже гремят Дягилевские сезоны, а московские фабриканты Морозов и Щукин, заставляя французов недоумевать, покупают авангард. В этот период новые течения в искусстве и персоналии появляются будто из рога изобилия. Сергей Судейкин оказался современником Кузнецова, Машкова, Куприна, Гончаровой, Ларионова, Петрова-Водкина.
Творчество Судейкина обычно определяют как близкое символизму. Художник участвовал в выставке «Голубая роза», которая подарила название объединению молодых художников, отказавшихся от фотографической манеры в живописи. Они заново переосмыслили реальность, увидели ее как кажущуюся. Произведения Кузнецова, Сапунова, Судейкина и других являют собой вторую волну русского символизма, вслед за Врубелем и Борисовым-Мусатовым. Напомним, прошлой весной в Третьяковке проходила масштабная выставка, посвященная «Голубой розе». Но если искусство Павла Кузнецова по своей колористической рафинированности и утонченной недосказанности перекликается с Борисовым-Мусатовым, мирискусниками (Бенуа, Бакст, Сомов), то в работах Сапунова и Судейкина, дружившего с представителями «Мира искусства», возникает вселенная иных ощущений.
И эти две фамилии не случайно стоят рядом. Мастера одновременно учились в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (правда, Судейкин был отчислен за показ работ «непристойного содержания»), выставлялись, вместе работали над оформлением постановки Мейерхольда «Смерть Тентажиля» по Метерлинку, которого за два года до этого Судейкин иллюстрировал. Однако Судейкина и Сапунова сближает прежде всего некий балаганный дух, о чем свидетельствуют уже сами названия работ: «Петрушка», «Масленичное гулянье», «Сад Арлекина» Судейкина и «Карусель», «Шарф Коломбины», «Маскарад» Сапунова. Их работы отличает особый театрализованный характер. Ирония пронизывает весь строй произведения – от композиции, поз, жестов до колорита, в котором сталкиваются огонь и дождь, красные, желтые, синие, зеленые тона. Даже когда речь идет о таком неэмоциональном жанре, как натюрморт, изображение динамизируется, закручивая зрителя в своем вакхическом танце. Это пестрый шумный вихрь, застывший в гротеске.
Сапунов ушел из жизни очень рано, в 1912 году, в возрасте 32 лет. Судейкин прожил ровно в два раза больше. В 1917 году художник покинул Петербург, отправляясь в Крым. Затем были Тифлис, потом Париж в 1920-м. Спустя три года Судейкин переехал в США, где и умер в бедности в 1946 году.
Родился же Сергей Юрьевич в Санкт-Петербурге, 7 (19) марта 1882 года, в семье жандармского полковника. Спустя семь лет после изгнания из МУЖВЗ, в 1909 году, Судейкин поступает в петербургскую Академию художеств. В это же время его путь переплетается с «Миром искусства», членом которого он даже стал в 1911 году. Как и Бенуа и Сомов, Судейкин обращался в своем творчестве к прошлым эпохам – но, пожалуй, менее явно. Например, в натюрморте «Саксонские фигурки» использование в качестве фона посадского платка создает фольклорное, частушечное настроение. И даже искушенному зрителю понадобится время, чтобы соотнести подобную интонацию с тем, что в Саксонии, в Мейсене, фарфоровая мануфактура находилась при дворе курфюрста Августа Сильного. Соответственно объединение народного и придворного – не что иное, как шутка художника, «человека играющего».
Тяготение к театрализации выразилось и в активном сотрудничестве с театрами самых разных форматов – от академических до экспериментальных. Судейкин оформил постановки театра «Эрмитаж» в Москве, Малого драматического, Русского драматического и театра Комиссаржевской в Петербурге, в эмиграции исполнил декорации и костюмы для дягилевских представлений, кабаре «Летучая мышь», «Русской оперы», балета Анны Павловой, театра «Аполло», Метрополитен-опера, труппы Баланчина. Интересно, что Судейкин был и автором декораций для голливудского фильма «Воскресение» по роману Толстого.
Близкой Судейкину сферой деятельности было и оформление различных кабаре. Так, его росписи красовались в петербургских кабаре «Бродячая собака» и «Привал комедиантов», тифлисском «Химериони». У «Бродячей собаки» даже существовал гимн, главным героем которого и был Судейкин:
И художники не зверски
Пишут стены и камин.
Тут и Белкин, и Мещерский,
И кубический Кульбин.
Предводительствует дерзкий,
Словно ротой гренадерской,
Сам Судейкин, сам Судейкин,
Сам Судейкин господин.
Печально, что столь разносторонний мастер (помимо всего перечисленного он занимался еще и книжной иллюстрацией) оказался недостаточно заметен на блистательном фоне эпохи.
